— Что такое? О чем вы? — встрепенулся тот.
— Как я скажу Эмилю, когда он вырастет! — сказала Геша в отчаянии. — Что я ему скажу об отце!
— Об этом еще рано думать, — хмуро ответил подполковник. — Сначала надо во всем разобраться.
А примерно через месяц, в жаркий летний день, поблескивая новыми звездами, он пожал ей руку и таинственно сказал:
— Спасибо, Георгина Сергеевна.
— За что? — не поняла она, качнув ресницами. — Чудесный день!
— Скажу по секрету, наши ребята там, где вы когда-то жили, напоролись на очень большой клубок змей. Или крыс. Это уж как вам больше нравится. Болезнь, надо сказать, неизлечимая, что-то вроде бешенства… у этих животных.
Она стояла перед ним на солнце в полотняной кофточке, расшитой ярким орнаментом, в широкой синей юбке до колен, в алых босоножках на высоком тонком каблуке, ярко освещенная, блестящая и смущенно смеющаяся, как если бы хотела понравиться щеголеватому полковнику в серой рубашке…
Улыбка еще играла на ее лице, чувственно-выпяченная губа еще дрожала в радостном возбуждении, но глаза уже потухли, жалость и страдание словно бы свели их судорогой, когда она прошептала самой себе;
— Бедный Эмиль!
Полковник спохватился, нахмурился:
— Простите, Георгина Сергеевна, — сказал он виновато. — Совсем забыл… Не учел!
Но было уже поздно.
— Бедный мой мальчик, — сказала Геша с жалкой улыбкой. — За что ж ему-то такое наказание?
Они стояли на песчаной дорожке, в сквере перед фасадом горисполкома, между алых, как кровь, цветов, двумя кострищами стелющихся перед гранитными ступенями лестницы.
Полковник предупредительно поддержал ее под локоть, видя, как заблестел побледневший лоб и словно бы почернели глаза ее и губы. Голубая жилка явственно обозначилась на переносице.
— Спасибо, — тихо и задумчиво сказала Геша. — Я давно знала, что так… что все это… Давно готовилась… Я знала, конечно… Боже мой! Как я не хотела называть его Эмилем! Правда, это очень смешно для мальчика — Эмма? Его и так-то жалко… А тут… Я-то переживу. Я давно знала. Да. Ну, ладно… Не было и нет. Не было, нет… не будет. Я знала это. — Она опять жалко улыбнулась. — Спасибо. Я не такая уж слабенькая, как вы думаете. И в обморок не падаю. В прошлый раз я надышалась этой химией… Как вы там целый день сидите? Удивляюсь.
— Поменяйте имя, — сказал полковник. — Назовите, например, как я внука… Ваней… Или, например, Мишкой. Чем плохо? «Ведь ты моряк, Мишка!» А?
— Ну, уж это! — обиженно сказала Геша. — Это не ваше дело!
— Я пошутил!