— Дайте мне его напрокат. Я вам буду процент отчислять.
Ему отказали, но он всё время приставал к Владику:
— Поймите, молодой человек, у вас эта лягушка бесполезная, а у меня она будет доход приносить.
Владик и Витя ни за что не соглашались сдавать Жаб Жабыча. Но фотограф по фамилии Стенькин всё приставал:
— Давайте я его у вас куплю.
— Поймите, — сказал Владик. — Он для нас как родственник, как дядя или тётя. Смогли бы вы продать своего дядю?
Фотограф подумал секунду и сказал:
— Смог бы.
— А вот мы не можем.
Пришлось сбежать. А противный соседский подросток Толик Кукареков весь этот разговор слышал.
С этих пор дети с Жаб Жабычем ходили купаться только ночью и вместе с папой.
Они приходили на речку с фонариками, разводили маленький костёр, пекли картошку и радовались, потому что никого вокруг не было.
Ребята поднимали в воде жуткий шум. Это огорчало Жаб Жабыча. Однажды он сказал:
— Послушайте, как вы прыгаете в воду! Бухаетесь, как брёвна, или шлёпаетесь, как табуретки. Вот вы все закройте глаза и послушайте: услышите, как я нырну, или нет?
Все закрыли глаза. Жаб Жабыч подошёл к крутому берегу и, не торопясь, повалился вниз. Вышло отлично: он вошёл в воду, как огромная капля масла, без малейшего шума.
— Ну и что? — закричал соседский Витька Верхотурцев. — Я тоже так могу!
— Ну, давай!
Витька подошёл к берегу, прицелился и сиганул. Ничего не вышло, он такой плеск-треск поднял, что за три километра было слышно.
Сколько ни прыгали все остальные, бесшумность ни у кого не получалась.
— Если вы так будете шуметь, вы ни одного водяного таракана не поймаете, ни одной личинки.