— Хорошее заклинание, коммандер, только долгое, — заметил стоящий рядом с Гувером Каллат, оттягивая затвор своей винтовки и выщелкивая оттуда пустую обойму, чтобы вставить новую. — А что мы с теми будем делать? — ствол его ружья указал в небо, где в последних лучах почти севшего светила скользило с десяток крылатых силуэтов.
Эллар бросил быстрый взгляд вверх и, коротко выругавшись на эльфийском, крикнул:
— Бросаем все и отходим к тоннелям, быстро.
Отступление больше походило на паническое бегство. Все просто сломя голову бежали к входу в тоннели, изредка огрызаясь редкими выстрелами в сторону пикирующих тварей. К счастью, на это раз жертв избежать удалось, к тому же следопыт умудрился сбить еще одну из горгулий и остальные некоторое время не решались на новые атаки, взмыв на недоступную для прицельного огня вышину. Поэтому спуск прошел без каких-либо осложнений и когда последний из солдат спрыгнул с веревочной лестницы на пол тоннеля, Эллар взмахом руки заставил стены колодца сомкнуться, отрезая этим самым проход вновь осмелевшим тварям, а заодно и путь к отступлению.
Грохот открываемого засова вырвал Рикворда из странного состояния полудремы. Парень с трудом разлепил заплывшие глаза, превратившиеся практически в узкие щелочки, и, шипя от боли в израненном теле, повел плечами, пытаясь хоть как-то размять затекшие руки. Кандалы, удерживающие его в полуподвешенном состоянии, глухо звякнули, а вязь блокирующих заклинаний вспыхнула на их поверхностях синим огнем, окатив тело волной неприятного онемения.
— Все еще пытаешься освободиться? — ехидно поинтересовался вошедший в камеру охранник. — Ну, пытайся, пытайся. Я бы на твоем месте тоже дергался. Магистр Терминус тот еще псих и страх как любит всяческие опыты на различных существах ставить, а такие как ты редко в последнее время попадаются, видимо мало вас у аранцев осталось.
Риквод поднял голову и коротко рыкнул, чувствуя, как внутри него начинает вскипать неконтролируемая ярость. Блокирующие руны вновь вспыхнули ярким огнем и начавшее изменяться лицо юноши застыло перекошенной гротескной маской, в которой лишь угадывались волчьи черты.
— Ну ты и урод, — охранник сплюнул в угол и, поставив на пол поднос с едой, ногой толкнул его в сторону пленника. — Вот жри, собака, как раз кости сегодня. Сейчас я тебя опущу, только смотри больше не рыпайся, а иначе опять голодным останешься.
Обитая металлом дверь с лязгом затворилась, а через некоторое время Рик почувствовал, что цепи поддались под весом его тела и он буквально рухнул на покрытый пылью вперемешку с каменной крошкой пол камеры. Несколько минут он лежал неподвижно, собираясь с силами, затем медленно повернулся на бок, невольно зашипев от боли в израненном теле. Пару дней назад он напал на одного из охранников, пытаясь завладеть его оружием, однако не учел мощи блокирующих рун…. Били его долго и со знанием дела, стараясь не повредить жизненно важные органы, так что теперь все его тело напоминало ему кусок неподатливого желе.
Подтянув к себе поднос с принесенной едой, Риквод втянул воздух носом и тут же, едва сдерживая нахлынувшую тошноту, оттолкну его от себя в дальний угол. Приторно-сладковатый запах мог говорить лишь об одном, — кости торчавшие из мутного варева еще совсем недавно принадлежали человеку.
— Ублюдки.
Рик зло скрипнул зубами, затем перевернулся на спину, осторожно подтянув цепи так чтобы не мешали, и принялся поочередно осторожно сгибать руки и ноги, стараясь вернуть им хоть какую-то подвижность и в который раз прокручивая в голове события последних недель.
После аварийного приземления их дирижабля в небольшом приграничном поселке они с Неей остались там, дожидаясь почтового дилижанса, чтобы на нем отправиться в столицу Арании. Все шло хорошо, пока в один прекрасный момент поселок не подвергся внезапной атаке со стороны Родарии. Судя по виду нападавших, это были обычные бандиты, во только действовали они на удивление слаженно и, несмотря на то, что начальник местного гарнизона из двух десятков человек успел поднять своих людей " в ружье», их сопротивление быстро подавили. Затем был грабеж, поселка и прочие сопутствующие мерзости, причем все завершилось массовым расстрелом. Убивали всех, щадя лишь малолетних детей, которых словно зверей запихивали в тесные клетки, грузя те на обитые железом повозки. К его удивлению их с Неей не тронули и это даже несмотря на то, что он, перекинувшись в волчий образ, уничтожил до десятка нападавших, прежде чем мощный магический удар не свалил его на землю. Очнулся он уже в кандалах.
Рик бессильно застонал. Последний раз он видел Нею неделю назад, когда их караван с невольниками добрался до небольшого родарского города, тогда с ней было все в порядке. Девушку везли в небольшой повозке и, судя по всему, обращались с ней вполне культурно, а вот об остальных пленниках заботились мало. Нет, бить не били, да и не издевались, максимум могли припугнуть, вот только беднягам легче от этого не было: тесные клетки, в которых просто некуда было спрятаться от палящего солнца, редкая кормежка, скудные порции воды. К концу их небольшого путешествия от нескольких десятков пленников осталось едва ли не половина. Глядя на это закованному в блокирующие кандалы Рикводу только и оставалось, что скрепить зубами от собственного бессилия, посылая мучителям мысленные проклятия. Что интересно шли в открытую и местные жители совершенно спокойно реагировали на сидящих в клетке детей, а это говорило о том, что подобные представления здесь далеко не редкость.
— Проклятые роданцы, — пробормотал парень, поворачиваясь на бок и подтягивая к себе цепь. Вязь рун на мгновение проступила на металле кандалов, заставив его поморщиться, а затем удивленно дернуть бровями. Некоторое время он лежал неподвижно, набираясь сил, затем его лицо вновь «поплыло», а знаки на цепях разгорелись с новой силой, превращая тело в непокорный кусок мяса. Вот только на этот раз его губы кривились не в гримасе боли, а в легкой улыбке надежды — ему не показалось, одна из рун так и не зажглась.
Это было практически на грани сна и яви. В эту ночь мое плечо снова разболелось несмотря на все мази, примочки и попытки блокировать боль усилием воли, мало того появился жар и меня принялось лихорадить. В результате после нескольких часов бессонницы я провалился в странную полудрему, наполненную непонятными образами и видениями. Мне снилась Гая, которая сидела по другую сторону костра, обольстительно улыбаясь, но стоило мне протянуть к ней руку, как ее образ таял, превращаясь в дымку. Затем рядом со мной появился Дарнир. Он плюхнулся рядом и принялся напевать под нос какую-то песенку, слова которой я никак не мог разобрать, хотя мотив мне упорно казался очень знакомым. Вскоре и он превратился в легкое облачко дыма, унесенное ветром в ночное небо, а его место занял Райзен. Старый маг смотрел на меня усталым взглядом и просто улыбался, словно был рад меня видеть. Я попытался что-то сказать ему, но с моих губ сорвался лишь стон, заставивший меня очнуться, лишь для того чтобы увидеть обеспокоенную мордашку сидевшей рядом Колючки.
— Я в порядке, — попытался успокоить ее я, выдавливая улыбку.
— Не похоже.
Я повернул голову и с удивлением увидел сидящую по другую сторону богиню. На этот раз она была одета в простое домотканое платье, правда украшенное рисунком в виде языков пламени.
— Сильно болит? — спросила она, и впервые в ее голосе я услышал не презрение к простым смертным, а обыкновенное человеческое участие.