Дядя Сигурд, мне больше некого спросить…

Я же видела как вы ходите вокруг этого корабля, я же видела как вы качаете головой, вы смотрели на него как смотрят дети… Вы первым поехали его пробовать. Вы вернулись почти счастливый, думаю не сильно ошибусь, что вы удивились — и похоже первый раз за много-много лет… Я вижу что вы — у него — совета — спрашиваете… У кого вы последний раз о чём совета просили? Всегда у вас все учатся, к вам за советом идут и часто даже деньги за это платят, даже ярлы… Вам все удивляются, а вам всегда скучно, скучно, скучно — это же видно… С этой скуки вы и в набег поплыли, жизнью рисковать ради вообще ради чего? А тут Вы бегали как ребёнок… Я могу понять когда он мечи какие-то там выковал необычные, доспехи эти — ну рабы-кузнецы качали головами, ладно он можно сказать вырос при кузнице, давно мечтал и тут дорвался… Да, сейчас я вспоминаю, что это началось ещё до той страшной ночи в Тайнборге — что он вдруг, разом резко изменился, что он со своими друзьями детства общаться вдруг перестал. Ему просто стало не о чем с ними говорить, ну просто совсем — все эти разговоры на берегу детские ни о чём — ну вроде вырос да… Зато ему стало удобно… Да именно удобно — он стал быстро находить общий язык с воинами… Не с купцами, не с кормчими — а с воинами. Причём со взрослыми воинами… Ну с кузнецами понятно, хотя тоже не очень — что именно все одного возраста… С вами, с дедами — он вежлив, смел, да, ведёт беседы, но видно что не на равных, а вот мигом сходится он, сразу находит общий язык — именно с воинами, с дружинниками, со взрослыми мужиками… Человеку легко общается с тем, с кем у него много общего… Мы выросли с детства в соседних домах. Мы знаем друг друга с детства. Но со мной он общается как с малышкой, как с куклой… Я спрашивала его о памятных событиях детства — да он помнит. Но вспоминает — медленно — как будто книгу скучную читает, как учебник по истории… ему это неинтересно. Даже родители в раннем детстве со мной честнее себя вели… И это, дядя Сигурд… Ну вам можно… Понимаете — он — сразу — оказался опытным… Ну вы понимаете… Мы ж с девчатами делимся иногда… Ну так. Чисто по-женски у кого как… Их парни от неуклюжей от пык-мык-тык — ну в общем не сразу… Ну вы понимаете? А тут… Ну ладно я сама не очень всё понимала, не знала как оно бывает… Но он — в первый же его приезд в город он с эльфийками… Что там было? Почему я это узнаю из призамковых сплетен из очень дальних уст, но судя по всему там что-то всё же правда? Да, я тоже после той страшной ночи изменилась как не своя стала. Да жизнь моя тоже чётко поделена на «до» и «после» — но как бы это сказать — понимаете — вот у него эта граница «до и после» — нет, не по той ночи проходит! А раньше… Немного — но раньше — по тому их походу где его магией в яме ударило — но ведь все живы-здоровы оттуда вернулись, скажите, что там было? Что случилось, что молодой парень оттуда как с того света вернулся, что ему потом страшная война легче простой прогулки стала?

Дядя Сигурд, мне страшно его об этом спрашивать — он убивает тех, кто говорил ему что у него что-то не так с возрастом… Да, дуэли эти — ну да, что-то там о чести… Ага, тех кто сплетни про эльфиек распускает он не трогает, тех кто мне знаки внимания оказывает он не трогает, кто ему туфту где задорого продал он не трогает, кто над кораблем там или доспехами недоумевал-потешался — не трогает, а тех кто в возрасте его усомнился — не в доблести его, а именно а возрасте, что мол молод ещё — всех убил, не ранил, не избил там до полусмерти чтоб отлежался — нет, всех — насмерть. Что с ним там случилось, что он орков и эльфов различать перестал?

Дядя Сигурд, я не могу ему задать вопрос — он начнёт мне зубы заговаривать, он начнёт хвалить, ласково говорить, возбуждать… Я поплыву… Да будет здорово, но всё опять останется как есть… Да мне безопасно с ним, я с ним как за каменной стеной, когда он есть — а когда его нет — никто не знает когда он вернётся и вернётся ли, но не в этом дело, да мне страшно… Мне страшно и его и ЗА него — он побывал уже в таких передрягах… Многие раз в поход сходят, раба беглого прикончат и всё — доспех на гвоздь, больше ни-ни, живут, хозяйством занимаются, а он — ну что его тянет? Сколько раз вы горсткой назад приходили из целого большого отряда? Ведь никто из походов — ТАК — не возвращался — или почти все и с добычей, или чуть живые в рубищах и рады что домой вернулись, а тут — всемером из полусотни, зато хабару — два корабля — и сразу сбывать-торговаться, а что там было, как — молчок… Это правда что эльфы за него выкуп большой назначили?!

Она взяла с лавки за кончик кожаный ремешок, резко дёрнула — дверь за которой я стоял распахнулась — вот, полюбуйтесь, здравствуй Край, подслушиваешь? Заходи — будь дома, как дома, ужинать сейчас будем… Дядя Сигурд не уходите, я хочу знать, он сам ничего не ответит, он только мути напустит и на колдовство сошлётся — мол голова болит, не до тебя сейчас. Дядя Сигурд — расскажите мне всё как есть — я знать хочу… Не обманывайте меня — там ведь есть что знать!

— И что ты с этим знанием будешь делать?

— Ничего. Я буду знать. Оно будет основой моей уверенности в жизни, может мне будет просто более понятны те неожиданности которые происходят… Да я понимаю что ложь и неведение тоже могут быть основой спокойствия и уверенности, нет не надо мне этих «всё будет хорошо» не будет, не маленькая уже, Тайнборг пережила, четыре ваших похода пережила, что вы всё со мной как ребёнком рабыни?!

Я посмотрел на Сигурда — тот невозмутимо поедал жаркое, видимо предоставив мне выпутываться…

Я начал осторожно: девочка, существуют вещи, которые знать — просто опасно, и говорить о которых — просто нельзя…

Тут Сигурд отложил ложку:.

— Император прожил десять жизней — протёр губы платком и продолжил: — Благодаря тебе, Край, я наконец узнал как это было — и что это было скорее всего девять жизней — судя по всему, сознание, переносясь в новое тело, через какое-то время полностью подавляет… подчиняет… не, скорее замещает прежнее сознание, хм… носителя… Возможно просто потому, что тот ещё слишком молод, возможно потому, что просто не готов вот так внезапно делить один ум и тело с тем, кто только что пережил смерть и понял, осознал цену жизни, к тому же много старше и опытней… Вот скажи — что в тебе сейчас осталось от молодого Тайнборгсого орка Края, кроме горстки тусклых воспоминаний? Вот то-то же, ни в каких своих поступках ты не поступаешь так, как поступил бы на твоём месте молодой оркский новик, за исключением моментов когда тебе, Данила-Край выгодно прикинуться малолеткой… Да и то…

Я думаю, каждый раз императору приводили специально выращенного хм… на убой — молодого здорового сильного воина, не обременённого… Излишними знаниями… Не знаю уж, как выглядел тот ритуал, думаю не просто там всё, скорее всего император к тому времени каждый раз уже был глубокий, но ещё крепкий умом и телом старик… И вот в очередной раз, десятый по счёту — после ритуального умерщвления прежнего тела — он оказался в одном разуме и теле с готовым к битве за эти ум и тело матёрым эльфом, да ещё чуть ли не старше его самого.

Теперь я понимаю как погибла Империя.

Он некоторое время снова спокойно со вкусом ел, потом откинувшись, продолжил:

— Эрика, ты всё поняла правильно, он несколько не тот за кого себя пытается выдать… Был… Не лезь туда — о прежней жизни он не сильно сожалеет, а здесь — он полностью здесь, второго такого шанса — не бывает, он это знает и ценит и здесь — вы лучшая пара друг для друга, уж тут поверьте мне оба.