Торисен не совсем понял и не переспрашивал, из страха, что на дне и этой загадки может оказаться Джейм, а такие слухи уже бежали по лагерю.

Он оглядел уже темные средние и нижние поля. Там плясали языки костров, в лощинах мягко светился туман. После того, как ветер сорвал палатку, он приказал передвинуть ее сюда, в сторону от стоянки, к Нижним Валам…

«Сажаешь меня на карантин?» – спросила тогда Джейм.

… потому что здесь было так мирно. Сейчас рядом с шатром кендары расставляли стулья и столы, позаимствованные на время в Каскаде. Серебро, хрусталь и повара одолжили у Ардета. Над лугом клубился дивный аромат жареного мяса и приправ. Все готовились к празднованию победы или, если уж на то пошло, того, что удалось выжить. Войско сегодняшним вечером расслабилось и перевело дыхание, деля друг с другом радость жизни и память о мертвых. Торисен очень хотел бы провести этот вечер со своими бойцами. Если Совет не засидится допоздна за вином, он ускользнет в палатку Харна и снова поговорит с командирами Южного Войска Элоном и Лори, только для того, чтобы убедиться, что они и их солдаты и вправду здесь.

Они прибыли ранним вечером, около двух третей Южного Войска, измученные и грязные после разгрома, но все-таки живые. Им удалось повернуть – лишь центральная колонна Передена была полностью стерта с лица земли. Найденное в Вирдене сообщение было от Ели, офицера, которая не успела узнать, что, когда сумасбродная атака Передена захлебнулась в крови и он сам попал в плен, правый и левый фланги Южного Войска отступили вне зависимости друг от друга, не зная, что товарищи выжили. Они продолжали притормаживать Рой на всем пути до Водопадов и, несомненно, были причиной того, что Войско Заречья подоспело к полю битвы первым. Так что Переден имел все шансы войти в историю как герой. Ардет будет доволен. Интересно, какую же песню сложит Зола из сей кампании, заставив заиграть новыми гранями произошедшие события.

Над обрывом восточного берега поднимался слабый свет. Узкий серп новорожденной луны высунулся из-за деревьев – всего лишь тоненькая белая полоска, окруженная розоватым сиянием. Торисен наблюдал, как она восходит.

– Я думала, что никогда не увижу ее снова, – сказала Джейм за его спиной.

– И я.

Ее слова так совпали с его мыслями, что прошли секунды, прежде чем он понял, что сестра действительно здесь. Лорд повернулся. Найти Джейм приличное платье было нелегко в лагере, где присутствовала лишь одна высокорожденная леди, да и та вряд ли захватила с собой багаж. «Она выглядит, – подумал Торисен, – как ребенок, совершивший не очень-то успешный набег на гардероб матери». Девушка смотрела на него из-под временной маски.

– Ну, начинай. Смейся. Хотелось бы мне посмотреть, как бы ты выглядел в лучшем платье стодвадцатикилограммовой уличной куртизанки.

Он уставился на нее:

– Во имя Порога, откуда ты знаешь?

– Очень просто. В него же можно сунуть трех таких, как я.

– Нет, нет… о том, что ты сказала последним.

– А. Ну, лучшее, потому что оно чистое; куртизанки – потому что с вырезами. Впереди и сзади. Бедный Бур чуть сквозь землю не провалился, когда я их ему показала. Теперь они плотно зашиты. Может, будет все-таки лучше, если я просто выйду в своей старой одежде? В конце концов, множество людей уже видели меня в ней.

– Поверь мне, Высший Совет сочтет наряд уличной девицы менее оскорбительным, чем рубаху для уличных драк, и даже не заподозрит – надеюсь, – чье это платье, – я ведь тоже не догадывался.

Джейм вздохнула:

– Хорошо, Тори. Я знаю, у меня нет твоего опыта в общении с этим миром, хотя, – добавила она с озорным и почти злым задором, – и у тебя тоже нет моего.

– Ох, бога ради…

– Прости. Но что ты скажешь им обо мне?