– Вы убили моего брата, а ведь он вам ничего не сделал, а вы его загрызли, чудовища. Камень с её рогатки пробил глаз матери того пса. Она уже навела рогатку на маленького щенка и выстрелила, но принц схватил собаку, и камень попал ему в ногу. Рана была не велика. – Отпусти этого маленького негодяя, я дам ему немного отбежать, а потом посмотрим, как я с ним разделаюсь, – крикнула Эл – Разделаюсь с ним так, как его мамаша разделалась с моим братом, она откусила ему голову, а я ему её отстрелю.

– Нет, – ответил принц – Тогда тебе придётся убить и меня. Он ничего не сделал, нельзя его винить в том, что сделали его родители, ты и так убила его мать, оставь хоть щенка.

– Тебе легко говорить, твой брат жив, здоров, – сказала она, она могла бы легко раздробить голову щенка прямо на руках у своего лучшего друга, но она опустила рогатку и потом добавила

– Ладно, сохраню ему жизнь, посмотрим что из него выйдет, может станет предупреждать нас о приходе очередной орды. Так появился Буп, ты его уже видел, он уже выступал. Щенок всюду ходил за своим спасителем, тот кормил его, поил и в итоге превратил в послушного, игривого питомца огромного роста.

– Я сначала тоже ненавидел его, до того момента, как он подал мне лапу и я понял, что он действительно не виновен ни в смерти моего отца ни брата Эл. Он был ребёнком, которого ещё не успели превратить в безжалостного убийцу, но собирались. Потом однажды он спас жизнь самой Эл.

– Подожди, а сколько было парней в команде Эл? – спросил Мик, прерывая клоуна вновь. Солнце уже садилось, но клоун всё равно сказал, а потом сказал, что остальное скажет после. И вот, что он сказал.

– Когда проходили они по улице, будто тьма на дорогу надвигалась, и если проходил кто из людей, то толпа эта расступалась перед ним, образуя коридор. Гоготали они, как стадо разбойников, но разбойниками они не были, хотя и владели смертоносным оружием. Казалось это дети, да это и были дети, но закалённые в работе и редких стычках с разбойниками. Я сам видел их только раз или два, всем от двенадцати до шестнадцати, было то их всего человек двадцать шесть, а потом все выросли, сначала осталось тринадцать, а потом и те женились, стали хорошими людьми. Но ходили легенды о том, что они все дали клятву о том, что если кто-то помощи попросит, то все остальные помогут ему. Эл всегда говорила, что хочет стать охотником, но в то время охотники не были никому нужны, зато многие из той кампании стали воинами и пошли в войско центральному Запределью, хорошие были воины, нечего сказать, только вот они ненавидели луки, на мечах сражались достойно и стреляли из рогаток, как снайперы. Ладно, остальное скажу завтра, а сейчас пойдём спать. Возможно, Эл скажет тебе сама, потому, что она сама прожила это всё, а я знаю только по слухам.

ПРОИЗОШЕДШЕЕ ДАВНО

На этом рассказ клоуна и закончился. У Эл и директора было слишком мало времени, они всё время были заняты, но он стал тренироваться в метании ножей, его вдохновил рассказ клоуна Аска, про кучку мальчишек с рогатками, во главе которых стояла девочка. С каждым разом у него получалось всё лучше, больше ножей попадало в цель, кучность увеличивалась.

Они постоянно переезжали. На месте стояли максимум полторы недели, потом ехали дальше, на месте покупали продукты и корм для животных и кота Кашалота. На заправках останавливались редко, покупали горючее в прок, все затраты всегда окупались, и приносили не малый доход, который в большинстве своём шёл на счет больных в близлежащих больницах. В это время в мире распространилась мертвянка, болезнь, от которой у человека мертвеют один за другим участки кожи, потом мышцы, потом они отваливаются, пока не остается один лишь скелет. Но обычно человек умирал от болевого шока, либо подписывал эвтоназию.

Мик узнал о мертвянке по гномьему телевизору, который Торопыген разрешал ему смотреть во время переездов, потому что он работал от прикуривателя.

– О, опять придумали очередную дрянь, а теперь людей травят, – проворчал гном. Мик поднял палец в верх, призывая Торопыгена помолчать хоть пять минут. Как не странно гном замолчал и обратил всё своё внимание на дорогу, на которой вдруг появился дальнобойщик. Ведущий тем временем объяснил, что от этой болезни есть лечение, но оно невероятно дорогое, а таких денег у семей больных чаще всего не было, а государство платить за лечение не хотело, и не вводило режим эпидемии. Поэтому, как выражалась Эл, «было, куда скинуть бумажки».

Так прошло около года, прекрасного года странствий по миру. Спустя некоторое время гном начал его учить второму языку, как потом выяснилось, он собирался научить его ещё двум. Хороший он был, этот гном, может не добрый, но хороший. Учил он в основном не на письме, но иногда просил написать пару слов, а когда Мик писал не правильно, он брал ручку, зачёркивал так, что рвалась бумага и говорил с видом знатока – Не, не правильно, пиши по другому. Да, Мик и представить себе не мог, что гном может водить машину, так ещё и знает несколько языков, но тем не менее, это было так. За полгода он выучил язык практически полностью и умел прекрасно на нём изъясняться. Директор цирка перестал нанимать работников, зато дал Мику выступить на сцене в первый раз, он поймал ножи, которые ему кидали с краёв арены, а потом вогнал их в пол перед собой, трюк для него не сложный, но толпа прямо взорвалась аплодисментами.

Сейчас он был полон радости, счастья, он выступил на сцене, а потом выступит ещё и ещё, он уже не хотел стать волшебником, ему хватало того, что было. Цирк стал ему семьёй. Директор, идеи которого так и сыпались вечным водопадом ему на голову, Эл, которая парила на огромной высоте, просто расставив руки в стороны, Огромный, дружелюбный силач, и конечно гном. Но тут вдруг его кто-то дёргает за воротник, это Торопыген, он отличался резкостью, а потому чуть не сбил его с ног

– Директор тебя требует, – как всегда сухо заявил гном и быстро утопал в неизвестном направлении. Мик был в замешательстве

– Как, когда, чего? Но тут на его плечо легла рука директора

– Пойдём, Мик, ты хорошо выступил, молодец, пойдём в наш фургон, прошло уже полтора года, а ты ещё не задал мне ни единого вопроса, но теперь я сам тебе всё скажу, – он говорил мягко, но его глаза выдавали то же, что тревожило их в момент их знакомства, они будто пытались увидеть невидимое. Они вошли в фургон. В фургоне в принципе было то же самое, что и в фургоне Мика. В задней части его был небольшой шкаф с одеждой. Прямо перед входом стояла стиральная машина, две кровати по бокам и два окна. А ещё тут был здоровенный пёс, который повалил Мика на пол и забрызгал слюнями.

Директор скинул мантию, повесил на крючок в стене, а потом одной рукой поднял гиганта за шкирку и укоряюще посмотрел на него.

– Буп, – сказал довольный пёс и уселся рядом с излизанной жертвой.

– Лежать, – распорядился Директор и Буп послушно улёгся рядом с кроватью, наблюдая за происходящим оттуда.