Особенно радовали три двухкамерных холодильника и две стиральные машины. Все – фирмы «Атлант». За непозволительную роскошь новое здание сразу же окрестили Рублевкой.
Стиральные машины от беспрерывной эксплуатации месяца через три повезли в ремонт. Потом их еще пару раз возили. В конце концов, зеки начали вручную доливать воду в машинку, поскольку в ней сломался какой-то датчик, и перестали включать отжим. «Атлант» не был рассчитан на такие нагрузки. После освобождения я заходил в фирменный магазин компании – в зону поставили самый дешевый вариант машин. Но даже в таком виде стиральные машины сильно облегчали жизнь!
Холодильники – тоже несомненный плюс. В старом секторе их не было. Продукты хранили в большом деревянном шкафу на улице. Сколоченный зеками, он носил гордое имя холодильника, но «морозил» лишь зимой. Летом продукты могли и подпортиться.
К сожалению, портила впечатление комната для сушки белья (сушилка, как ее называли). Она была небольшой, без окон. Трубы с горячей водой проходили под деревянным полом, доски которого лежали на небольшом расстоянии друг от друга. Судя по замыслу, в сушилке должно было быть очень тепло. Но поскольку горячую воду перекрыли, вещи там не сохли, а прели и оставались все время влажными. Спасали натянутые на улице веревки для белья. Через год-два после заселения сушилку подключили к трубам отопления, и она начала выполнять свои функции хотя бы зимой.
В новом здании перед зеками остро встала проблема… носков. До переезда осужденные сушили свои носки на перекладинах табуреток. В новом секторе это делать запретили, объяснив, что у нас есть прекрасная сушилка. Доводы о том, что сушилка не сушит, а наоборот, и если туда повесить восемьдесят пар носков, то места вообще не останется, милиция не принимала. Ответ был один: "У вас есть сушилка". Естественно, зеки продолжали сушить носки либо на табуретках, либо (те, кто спал на первом ярусе) вешали их под матрасы. Периодически по спальням проходил отрядник с палочкой и пакетом, собирал носки зазевавшихся парней и выкидывал. Парни шли ругаться. Отрядник им отвечал: "У вас есть сушилка".
На самом деле, это серьезная проблема! Мало того, что носки стоят денег, которые в зоне тяжело заработать, их может не быть в «отоварке» (зоновском магазине) и могут не передать родственники. Бывало, что после нескольких подобных рейдов отрядника кто-нибудь из зеков вообще оставался без носков.
Проблема более-менее разрешилась года через два с половиной. Сначала в сушилку провели тепло, а потом там натянули специальные веревки. И практически все зеки начали сушить носки там, где этого требовала администрация. Теперь основной проблемой стали кража носков из сушилки и их долгое висение на веревке.
Удивительным образом ремонт настиг новый корпус уже через полгода после нашего заселения. Сначала это были скромные подмазывания краской в малозаметных местах. Но уже через год он вошел в полную силу. В бараке красилось, штукатурилось, шпатлевалось все подряд, будто зданию не один десяток лет. Отрядники и завхозы опять побирались у заключенных на краску. Зеки опять давали.
В глазах зеков, привыкших к бедной и обшарпанной обстановке зон и тюрем, новый сектор выглядел «па-багатаму». Это действительно была местная Рублевка, построенная одними нищебродами для других…
Глава X
Суровое ПТУ
В зоне можно научиться многому. Наркоманы с радостью расскажут, как из подручных средств приготовить зелье, мошенники всегда поделятся секретом заработка на ровном месте, «домушники» или карманники обучат во время дружеской беседы основам своего ремесла. Так что, даже, если вдруг вы попали в тюрьму невинным и ничего не знающим агнцем, выйдите вы оттуда нагруженным богатыми знаниями во многих областях жизни.
Пытается ИК научить осужденных и более пристойным профессиям. Для этого во всех лагерях есть ПТУ, а в колониях для несовершеннолетних – школы.
В нашей зоне ПТУ использовалось зеками с одной целью – не ходить на основную «промку» (промзону)…
Главным преимуществом ПТУ перед промзоной был четырехчасовой рабочий день… И отапливаемые классы. Поэтому конкурс в училище доходил до уровня престижных факультетов столичных ВУЗов – несколько человек на место.
В ПТУ было две специальности: мебельщик и резчик по дереву. Обучение длилось год. Никаких вступительных экзаменов! Единственное испытание – подписать заявление. И все – можно учиться.
Набор шел с конца августа и, где-то, до середины сентября. В это время у зеков начинался настоящий гон. Они пробирались в ПТУ различными путями: через милиционеров, с которыми были в хороших отношениях, либо через зеков, занимавших должности бригадиров и завхозов, к которым прислушивались работники зоны, либо через мастеров. Кто-то надеялся на везение – просто подавал заявление и ждал, пока его рассмотрят. Особенно развлекали случаи, когда на зека был зол кто-то из «козлов» (осужденные, занимающие должность при администрации), который пытался сделать все возможное, чтобы несчастный трудился по восемь часов на «промке». А второй «козел» пытался устроить этого же зека в ПТУ. Тогда плелись различные интриги, подтягивались новые силы в виде представителей администрации, проводились тактические маневры. И все это делалось с милой улыбкой, без единого плохого слова друг другу, потому что открытая вражда могла испортить жизнь, как одной, так и другой стороне.
Несмотря на столь сильный ажиотаж, постоянно были люди, ухитрявшиеся учиться в ПТУ не один год. Они договаривались с мастерами, и те каждую осень просили у милиции, чтобы их любимчикам разрешили снова поступить в училище. Иногда к их просьбам прислушивались, иногда нет. Потому что ПТУ в зоне было, скорее мерой поощрения, а не учебным заведением!..
Самой престижной специальностью в ПТУ была: «резчик по дереву», поскольку только у них были отапливаемые классы. Мебельщикам приходилось весь день болтаться в холодном цеху возле станков, на улице, или тусоваться в небольшой раздевалке, пока ее не начали закрывать.
Мебель в ПТУ делала из дешевого ламината бригада людей, записанных, как ученики, но работающих круглый год по двенадцать часов пять дней в неделю. Работали они не столько за деньги, хотя им немного платили, сколько за небольшие социальные блага – решить какой-то вопрос с администрацией в свою пользу. Мебель же ПТУ продавало за реальные деньги.