— Вот, убедиьтесь — Закатиглазка протянула Зайцу удостоверение принцессы в красной обложке — Но как вы обо мне знаете? Когда я покинула страну, даже, до вашего рождения было очень — очень далеко.

— Как же не знать! — воскликнул Заяц — До недавнего времени день твоих именнин, был, официальным государственным праздником, красный день календаря, так сказать. А, чего же это твоё высочество к нам взад пожаловало?

— Ах, Заинька, позабыла я горшочек, а в нём двести тысяч золота — пожаловалась Принцесса — а, Король, супружник мой величественный, отправил меня вернуть, то что ему принадлежит, и, если, не справлюсь посадит он меня в подвал на веки вечные.

— Так не возвращайся к нему, если не добудешь деньги — резонно заметил Заяц — а добудешь — тем более не возвращайся, с эдакими деньжищами ты заживёшь как королева.

Принцесса ласково посмотрела на Зайца, секунд с пятнадцать, молча, не отрывая от него невинных глаз, наконец, Заяц не выдержал:

— Что такое? У меня, что говно на лице?

— Ответьте мне, Зайчик, вы — дурак? — спросила Закатиглазка — Как это возможно не возвратиться к моему возлюбленому Королю? Каждое мгновенье без него — сущая пытка. Нет, я хочу, как можно скорее добыть для него сокровища.

— Ну раз так, то это в корне меняет дело — Заяц почесал в затылке, не очень понимая такую мотивацию — А о твоём муже — Короле Многоземельном я премного наслышан, говорят большой хозяйственник, ввёл и барщину, и оброк, и десятину, и каторжные работы, и рабовладение, одним словом — порядок.

— Он великолепен во всём, за что не возьмётся — подтвердила Закатиглазка — Вот взгляните, это его портрет.

Она раскрыла медальон и протянула его Зайцу. Заяц уставился на чернильные кляксы, морщил мордочку, так напрягал глаза, что чуть, не лишился косоглазия, крутил медальон и так и эдак, даже попросил у Принцессы очки.

— Правда — он божественно красив? — прошептала Закатиглазка.

— Да, пожалуй. поверю тебе на слово, — промямлил в ответ Заяц, ничего не разобравший, но не желавщий показать себя профаном в высоком искусстве — рисунок весьма своеобразный.

— Это работа лучшего художника в нашем королевстве — Закатиглазка закрыла медальон и бережно спрятала его под воротником.

— Мне, кажется, я догадываюсь кто этот мастер — сказал Заяц— в этом нет ничего сложного, это сам его величество Король, — Принцесса блаженно заулыбалась — я же вам говорила, он лучший, во всём за что не возьмётся.

— Но есть одна проблема — снова заговорила Закатиглазка — я так давно покинула эти края, что совсем не помню как добраться до столицы, да и раньше-то не знала, если мне случалась нужда куда-либо отправиться, то меня возили в апломбированном вагоне.

— С этим вопросом я могу помочь, — сказал Заяц — я в столице бывал очень часто, сама понимаешь, что нельзя просто так быть пять лет подряд в убытке и не слететь с должности. Каждое лето загружал машину деньгами, и вперёд — к уважаемым людям в столицу, и не только туда, много где довелось побывать, исколесил страну вдоль и поперёк, пока всех этих, как у нас говорили, технократов и специалистов, опору государства, выгуливал. В каких, только, злачных заведениях не побывали, даже мне, и то вспоминать стыдно. Так что за проводника тебе я, вполне, сойду.

— Ой, Заинька, ой серенький, — обрадовалась Принцесса — как же вы меня этим выручите, буду вам, крайне, признательна.

— Признательность на хлеб не намажешь, — ответил Заяц — ты, лучше, слово за меня замолви перед своим мужем, мол так и так, есть великий начальник, пускай меня куда-нибудь руководить поставит, мне без разницы куда, лишь бы не работать, я везде одинаково справлюсь.

— Обещаю! — Принцесса торжественно положила правую руку на сердце — Как поможете мне добраться, самолично буду хлопотать перед моим августейшим супругом за вас, уверена, для такого крепкого хозяйственника, коим вы являетесь, найдётся достойнный пост.

— По рукам! — Заяц пожал Закатиглазке руку — Но, ты немного отстала от политической жизни своей родины, здесь, уже год, как республика. Да — да, самому до сих пор не верится, но это так. А, всё виноваты вольные каменщики, это они по всему миру совращают народы, и сюда добрались, сначала обучили чернь грамоте, окаянные, зачем черни грамоту знать, их дело работать и начальство почитать. Книг, понавезли, избы — читальни пооткрывали, газету стали печатать, и началось, пошло в широких массах вольнодумство, и, даже, прости за выражение — вольтерианство. Это массоны, подбили, народ супротив господ своих законных, всё они! Где это такое видано, что людишки сами по себе от синьоров отрекались? И произошёл переворот, власти захват антиконституционный, хотя, у нас и конституции, отродясь, не было, Родню твою от престола отрекли, и живут они теперь тихонько в посёлке «Бедняцкий» под столицей.