4) идеологические (патриотичный — непатриотичный, религиозный — светский, националистичный — космополитичный) (Бартминьский, 1995, с.7-8).

И.М.Кобозева приводит интересные данные, касающиеся пилотажного экспериментального выявления стереотипов национального характера немцев, англичан, французов и русских в современном языковом сознании жителей России (в опросе участвовало 50 информантов). Характеристики немца: аккуратный (22), педантичный (21), исполнительный (8), экономный (4), неинтересный (4), въедливый (2), сдержанный (2), упорный (2), работоспособный (2), расторопный (1), вышколенный (1), вежливый (1), добродушный (1), осторожный (1); англичанина: вежливый (18), сдержанный (8), педантичный (7), малообщительный (3), невозмутимый (3), консервативный (2), аккуратный (2), добросовестный (2), изящный (2), заносчивый (1); француза: элегантный (12), галантный (6), болтливый (6), лживый (5), обаятельный (4), развратный (4), скупой (4), легкомысленный (4), раскованный (2), горячий (1), невротичный (1), трезвый (1), романтичный (1), ленив душой (1); русского: бесшабашный (8), щедрый (8), ленивый (5), необязательный (4), простодушный (4), бестолковый (4), неорганизованный (4), бесцеремонный (2), широкая натура (1), любит выпить (1), прожорливый (1), поверхностный (1), не любопытный (1), приятный (1) (Кобозева, 2000, с.189–194). Тест состоял в том, чтобы респондент мог заполнить конструкцию «Он по-немецки (по-английски по-французски по-русски) …». Полученные данные обобщались, например, характеристики немца «педантичный, аккуратный, исполнительный, вышколенный, вежливый» получили единое осмысление в виде интегрального компонента «соблюдающий норму, действующий по правилам». Доминантой английского характера является признак «сохраняющий покой вокруг и внутри себя», француз стереотипно характеризуется как человек, стремящийся «к красоте внешней формы и преуспевающий в этом, но не придающий значения внутреннему содержанию». В самокритичной оценке русского И.М.Кобозева усматривает интегральный признак «верящий в конечную победу добра и правды и не стесняющий себя во всем остальном». Признак этничности рассматривается в диссертационном исследовании В.А.Буряковской, которой в результате психолингвистического эксперимента удалось установить, что образ русского в сознании американцев формируется вокруг следующих качеств: «щедрость», «гостеприимство», «патриотизм», «терпение»; американцы в сознании русских – это общительные, деловые, эмоциональные и уверенные в себе люди. Англичане, с точки зрения и русских, и американцев, характеризуются ядерными качествами «тщательный», «образованный», «организованный», «вежливый» (Буряковская, 2000, с.15–16). Детальный анализ психолингвистических характеристик русского национального характера приводится в статье Н.В.Уфимцевой (1998).

Культурно значимыми являются типичные антропонимы. Интересно, что в восточных странах любую женщину из России зовут Наташа, а мужчину – Коля (Супрун, 2000, с.54), в то время как гораздо более редкое в современной России имя Иван является опознавательным знаком для русских в западных странах, и это свидетельствует как о ригидности этнических стереотипов, так и об особых правилах создания и сохранения таких стереотипов

Существенным моментом для противопоставления этнокультурных стереотипов является взгляд на других (гетеростереотипы) и взгляд на себя (автостереотипы) (Кулинич, 1999, с.38). Гетеростереотипы характеризуются выраженной критикой поведения другого этноса, эта критика состоит либо в резком неприятии норм и форм поведения (этнические предубеждения), либо в мягком юмористическом представлении образа другого народа (этнические шутки). Жесткой границы, разумеется, между предубеждениями в форме оскорблений и насмешек и относительно безобидными шутками нет. Гетеростереотипы построены на осмыслении и переживании тех качеств, которые отсутствуют у данного народа (в его самооценке в целом) и наличествуют как типичные у другого народа, а также на тех качествах, которые у другого народа развиты, по мнению субъектов оценки, в большей и меньшей мере. Недостаток качества (например, открытой эмоциональной отзывчивости) воспринимается как большее зло по сравнению с избытком качества (например, повышенная дисциплинированность), понимаемым как странность и чудачество. В любом случае в качестве эталона при сравнении этнокультур молчаливо признается система ценностей собственного этноса, переживание собственной этноидентичности как достоинства.

При изучении этнокультурных стереотипов важен принцип дистанцированности, который необходимо соблюдать в ходе социолингвистического опроса и анкетирования. Этот принцип, как пишет польская исследовательница И.Курч, состоит в том, что респонденты весьма часто испытывают соблазн показать свою неординарность и дают не те реакции, которые бы им пришли в голову вне ситуации представления себя на публике. Поэтому надежнее задавать вопросы не по формуле "Что Вы думаете о том-то", а по формуле "Что, на Ваш взгляд, думает о том-то средний человек на улице" (Kurcz, 1966, p.158–161), т.е. в нашем случае, обращаясь к англичанам, следует спросить, что думают англичане о том или ином качестве людей. Существует определенная норма конформизма, так, американские студенты в большей степени ассоциируют себя со "средним американцем", чем польские студенты — со "средним поляком" (Там же).

Представляется важным вывод И.А.Каргополовой (1997) о комических средствах, которые используются для представления "других" в неблагоприятном свете: эти средства достаточно грубы — примитивизация общения с чужими, т.е. низведение их до уровня умственно неполноценных, создание и поддержание стереотипов-предрассудков, использование кличек, инфантильных уменьшительных имен. Эти средства являются одновременно оскорблением и языковой игрой.

Размышляя о лингвокультурологическом изучении языка, А.Вежбицкая (1996, с.85-86) приводит очень важное замечание Д.Хаймса, который говорил о двух опасностях, подстерегающих языковедов на пути научного описания культуры через язык: во-первых, это недостаточно обоснованное заключение о специфике культуры, произвольные выводы, субъективные мнения (Д.Хаймс называет эту позицию позицией “друзей”), а во-вторых, это полный отказ от выполнения таких исследований в силу недостаточной подготовленности современной науки о языке к проведению всесторонне обоснованного изучения культурных особенностей тех или иных языков (позиция “врагов”). С этим нельзя не согласиться. Представляется обоснованным подход А.Вежбицкой к данной проблеме. Этот подход, четко очерченный в ее работе “Русский язык”, заключается в выделении определенных смысловых тем, составляющих особенности той или иной культуры, и в нахождении языковых проявлений этих особенностей.

А.Вежбицкая отмечает уникальный характер понятий “душа”, “судьба” и “тоска” в русской культуре и анализирует определенные семантические признаки, связанные друг с другом и с уникальными понятиями русской культуры. Это такие признаки, как “эмоциональность", “иррациональность”, “неагентивность”, “любовь к морали” (Вежбицкая, 1996, с.33–34). Для нас особенно важно то обстоятельство, что приведенные семантические признаки выделяются и объясняются не изолированно, в контрасте с соответствующими явлениями в английском языке. В цитируемой работе показана роль языковых средств (например, инфинитивных и безличных конструкций), определяющих способ выражения понятий в языке. По-английски невозможно выразить адекватно идею русского высказывания “Его убило молнией”. Права А.Вежбицкая, утверждающая, что для русской ментальности идея непостижимости событий является очень важной. Применительно к эмоциональности в рассматриваемой работе говорится о неконтролируемости эмоций в русском языке и категоричности их выражения. Разумеется, более точным было бы сказать о степени контролируемости и категоричности эмоций в русской и английской культурах. Но тогда возникает вопрос о способах измерения соответствующей степени, т.е. о методах “эмоциометрии”. Именно поэтому А.Вежбицкая говорит об “определенном интеллектуальном риске” (1996, с.85), связанном с проведением лингвокультурных исследований.

А.Вежбицкая не говорит прямо о методах измерения этнокультурной специфики языка, но логика ее работы свидетельствует о том, что к числу этих методов относятся следующие:

1) семантическое типологическое описание грамматических конструкций, которые существуют в языке для выражения определенных смыслов, например, безличности;

2) семантическое описание аффиксов, выражающих определенный смысл (уменьшительно-ласкательные аффиксы в русском языке);

3) описание особых слов, концентрированно выражающих уникальные для данной культуры понятия (русское “авось”), при этом особенно важной представляется мысль исследовательницы о том, что “эта частица аккумулирует вокруг себя целую семью родственных слов и выражений” (1996, с.77);

4) анализ фразеологизмов, включающих ключевые слова культуры, например, “душа”.

В дополнение к этим методам следует упомянуть о приемах изучения культурных концептов: анализ пословиц, сентенций, афоризмов, внутренней формы слов, прецедентных текстов, сюжетов наиболее известных художественных произведений, в частности книг и фильмов, различного рода кодексов, а также психолингвистический эксперимент с носителями языка по выявлению наиболее типичных ассоциаций, связанных с определенными концептами (анкетирование, интервью).

Проблема языковой картины мира сводится к фундаментальному вопросу о специфике отражения бытия через язык. Можно выделить два полярных подхода к пониманию этой специфики. Согласно первому подходу между семантическими системами языков нет принципиальной разницы, так как отражение мира базируется на основных логических принципах и категориях, которые универсальны по определению. Основная аргументация сторонников этого подхода сводится к следующим положениям:

1. Язык объективно отражает мир.

2. Все народы существуют в пространстве единого бытия, образуя единое человечество.

3. Различие между культурами народов, говорящих на разных языках, носит случайный и несущественный характер, подобно тому, как в основу номинации может быть положен лишь один из признаков предмета (подснежник – цветок, растущий из-под снега, snow-drop – цветок, похожий на капельку, Schneeglockchen – цветок, похожий на колокольчик, — суть нашего узнавания данного цветка от этого не меняется).

4. Практика перевода показывает, что, несмотря на различия между языками и культурами, информация может быть передана адекватно.

5. Сердцевину языкового отражения мира составляют логические категории.