Все условия для пропуска ручной клади на борт судна были соблюдены. Как я уже говорил ранее, экипаж этого среднего крейсера, серьезно относился к высокой вероятности попасть в рабство в спорных районах космоса.

Более того, только войдя на борт нашего десантного бота, все эти разумные сразу же задали вопрос о наличии у нас вакансий по имеющимся у них выученным базам. К их большому сожалению, имеющихся у них средств пока что не хватало на самостоятельный выкуп из плена, на тех с кем они участвовали в этом бою, надежды не было, а в рядах экипажа, пусть и с рабским ошейником всегда имелась возможность получить необходимую сумму. Цены на рабов и их выкуп стабильные и всем уже давно известны. А условия содержания совершенно не походили, на те, в которых держали своих рабов чеченские тейпы.

Кстати появилась и разгадка того, почему в экипаже не нашлось никого, кто смог бы запустить хотя бы вспомогательный источник энергии для запитки системы жизнеобеспечения. Все дело в том, что в целях экономии они использовали штатного техника в качестве погонщика боевых дроидов. И вполне возможно, что он спокойно сидел в нашем карцере, пока оставшийся на поврежденном корабле экипаж решал, как же им намекнуть противнику, что картриджи скафандра небесконечны.

После того как экипаж под охраной занял свое место в десантном боте, я осмотрел средний крейсер изнутри. Доставшийся нам корабль был обычным, а не рейдером. По габаритам он превышал наш рейдер незначительно. Всего на каких-то двадцать метров. И большая часть этого увеличения длины приходилась на двигатели. Броня была гораздо толще, и общая масса крейсера соответственно выросла, зато увеличившаяся прочность позволяла ему, в отличие от нас участвовать в линейных боях. А вот мы могли с таким биться только исподтишка, из засады. Или как сейчас - сзади, и неожиданно. Аратанский крейсер в отличие от нас имел сразу две башни главного калибра, по парочке бластеров в каждом. Это был плюс, но был и минус. Наши пушки интегрировались в несущий корпус, а башни добавляли немалый вес к общей массе судна. Если у нас дальность и мощность залпа зависела только от разгона болванок в длинном стволе, то бластерные кляксы были менее дальнобойными, хотя при попадании наносили несколько больший урон при том же калибре. И отдачи у бластеров практически не было. Наличие поворотных башен не требовало при стрельбе прицеливание корпусом корабля, но зато для обеспечения накачки накопителей орудий главного калибра требовались гораздо более мощные источники энергии. И занимали эти источники столько же места, как и наш производственный цех. А вот, кстати, я только сейчас задумался, каким местом думали проектировщики, которые воткнули цех в корпус рейдера, вместо того, чтобы разместить его в тех помещениях, которые отстреливаются перед боем. Потом я вспомнил, что система жизнеобеспечения корабля не захватывает контейнер и понял, что лавры великого конструктора космических кораблей мне не грозят. По крайней мере, сейчас. Потому что перенести систему жизнеобеспечения в контейнер - это еще и его переделывать, а надо мной висит напоминание того прапорщика, Дыгало ...

Да, для того чтобы сдвинуть с места всю эту махину требовались и соответствующие двигатели. А поскольку кушают эти двигатели тоже не по детски, то и топливные баки требовались соизмеримого с прожорливостью размера. И мы подошли к самому интересному. Летная палуба имела практически такие же размеры, как и на нашем крейсере, а значит, с учетом того что тут отсутствовал технологический транспорт, она должна была вмещать четыре десантных бота. Не те два, которые были выделены нам от доброты душевной, а именно четыре. И все четыре бота покинули летную палубу. Это навевало нехорошие чувства, но источник информации был у меня совсем рядом и я сразу выяснил, что вылетело четыре бота, но одному не повезло встретиться с истребителем, защищавшим транспортник еще в самом начале столкновения, а потом они слишком долго провели в обесточенном корабле, не имея никакой сведений о ходе боя.

Вот только до нашего кораблика я не долетел. Все-таки кошмары - они такие кошмарные!

Вначале мой десантный бот превратился в ту родимую "шестидесятку" бортовой номер 903. БТР, на котором меня привезли на новое место службы в Афганистане.

Я снова стал молодым лейтенантом, ощутил жару Шиндантского аэродрома и осознал, что на этом БТРе я еду не один. И уж точно сейчас я не раб и не сопровождаю рабов. Потому что у меня в руках был мой тогдашний автомат, и по моим ощущениям внутри отсека сидели мои пацаны, которых я провожал на дембель.Вот только разница между реальной жизнью и кошмарами состояла в том, что в реале я пацанов проводил до посадки на самолет, а в кошмаре ...

Наступил вечер и вместо "бэтэра" почему-то рядом со мной оказался деревянный сарай из снарядных ящиков. И я, почему-то чувствовал своих пацанов именно там - внутри этого сарая. И я точно знал, что кроме моего автомата, другого оружия у нас нет. А еще, я почувствовал где-то рядом врага. Если у Вас паранойя, то это еще не значит, что за вами никто не следит. После Афганистана я точно чувствовал враждебные взгляды, направленные на меня. И лечение было стандартным, как у всех тех, кто побывал в ситуациях близких к смерти. Это водка. Еще бы кто-нибудь налил бы мне в моем кошмаре.

Но водки не было. Зато я наконец-то увидел душманов.

Их было не очень много. Где-то с десяток. Тех, кого я видел. Но ближе всего ко мне находился только один. Классический душман с их чалмой, халатом и таким же "Калашем" в руках.

Душман палил в меня. Я палил в него.

Попаданий в себя я не ощущал, а вот свои попадания видел. Вокруг тела "Душмана" разлеталась кроваво-красные облачка, как будто в кошмаре.

В принципе это и был кошмар. И я это понимал.

Беспокоила меня только одна мысль.

В магазине автомата 30 патронов. Даже если у меня мой автомат с магазином на 45 патронов, но и они ведь не бесконечны! А у пацанов оружия нету.

- Только бы успеть завалить этого бессмертного!!!

И на этой мысли меня вынесло из кошмара.

Ненадолго!

Просто я разбудил криком свою жену, и она пришла погладить меня по голове.