— Здорово, молодец! — вскричал Джек Мартин, ударяя меня по плечу, в тот день, когда я впервые ступил на судно. — Идем, я покажу тебе твою койку. Мне кажется, что мы будем друзьями, ты мне нравишься.

Джек был прав: он, Петеркин и я стали самыми близкими друзьями, которые когда-либо болтались вместе по бушующим волнам.

Когда мы приближались к мысу Горн, расположенному на самом юге Америки, погода становилась все холоднее, свирепее, и матросы начали рассказывать истории о жестоких бурях и опасностях этих страшных мест. Каждый вспоминал, что ему пришлось пережить, проходя мимо мыса, и надо сказать, что утешительного в этих рассказах было мало.

Тем не менее мы благополучно прошли ненавистный мыс и несколько недель спустя мирно плавали под легким бризом по Тихому океану.

Так мы продолжали наше путешествие, иногда весело подгоняемые свежим ветром, а иногда тихо скользя по зеркальной глади, ловили любопытных обитателей морских глубин. Матросы обращали на них мало внимания, между тем как мне они казались удивительными и очень красивыми.

Наконец мы добрались до Коралловых островов Тихого океана. Я никогда не забуду чувства восхищения, которое я испытывал, видя эти острова, эти ослепительно белые берега и зеленые пальмы, такие яркие и прекрасные в солнечном сиянии. Нас часто охватывало желание высадиться здесь. Мы почему-то были уверены, что именно на этих островах обретем желанное счастье. Желание наше исполнилось значительно скорее, чем мы этого ожидали.

Однажды ночью, вскоре после того, как мы попали в тропики, разразился грандиозный шторм.

Первым порывом ветра у нас были снесены две мачты. Оставалась только одна фок-мачта. В течение пяти дней бушевала непогода, и, за исключением одной лодочки, с палубы было все сметено. Чтобы не смыло волной рулевого, пришлось привязать его к колесу. Мы все считали, что гибель близка. Капитан заявил, что не имеет понятия о том, где мы находимся, так как ветер сбил нас с пути. Он очень боялся наткнуться на коралловые рифы, столь многочисленные в Тихом океане.

На заре шестого бурного дня мы увидели землю. Это был остров, окруженный коралловым рифом, о который с яростью разбивались волны. Внутри рифа вода была совершенно спокойна, вход в него был чрезвычайно узок. Мы направились к этому входу, но прежде, чем мы успели его достигнуть, поднялась волна, ударила в корму и сорвала руль, предоставив нас воле ветра и моря.

— Пиши пропало, парняги! — сказал капитан. — Приготовьте лодку, меньше чем через полчаса мы будем на скале.

Команда мрачно повиновалась; все чувствовали, что в таком море на лодку надеяться было нечего.

— Ребята! — сказал серьезным голосом Джек Мартин, когда мы стояли на палубе в ожидании своей судьбы. — Будем держаться вместе! Видите, лодка переполнена людьми и, конечно, никогда не достигнет берега. Она безусловно перевернется, и я предпочитаю довериться широкому веслу. Что вы скажете на это, не хотите ли присоединиться ко мне?

Мы с радостью согласились следовать за Джеком; он внушал нам доверие, хотя, судя по его грустному голосу, надежды на спасение было мало.

И действительно, взглянув на риф, я почувствовал, что между нами и смертью был всего один шаг. Я подумал о своей матери.

Судно подошло почти вплотную к скалам. Команда приготовила лодку, капитан отдавал последние приказания, когда огромная волна двинулась на нас. Мы все трое бросились к носу, чтобы ухватиться за наше весло, и едва успели мы до него добраться, как волна окатила всю палубу. Раздался страшный треск. В это самое время судно ударилось о скалу: фок-мачта сломалась у самого основания и свалилась за борт, увлекая за собой людей и лодку. Наше весло запуталось среди обломков, и Джек схватил топор, чтобы его освободить, но промахнулся и глубоко всадил топор в весло. Следующая волна, однако, очистила весло от обломков, и все мы, крепко ухватившись за него, через минуту очутились в бушующем море. Последнее, что я видел, это как лодка быстро завертелась на поверхности и все матросы оказались выброшенными в пенящуюся стихию. Потом я потерял сознание.

Очнувшись, я увидел, что лежу на берегу, покрытом мягкой, зеленой травой. Нависающая скала бросала приятную тень. Около меня на коленях стоял Петеркин, он нежно обтирал мои виски свежей водой, стараясь остановить кровь, сочившуюся из раны на моем лбу.