– Бывает.
– А ты умеешь?
Для кунилингуса не нужны слова. Я подтянул свой рот к ее губам и грубо поцеловал. Кажется, она пила вермут. Я почувствовал кончик ее языка на своих деснах в области задних зубов, а потом она оттолкнула меня. Где там мое второе пиво…
– Я не буду с тобой спать, я пришла горем поделиться.
– Тогда не хлопай сильно дверью с утра, как будешь уходить.
– Свинья, – сказала она и направилась к выходу.
И закрыла дверь. Изнутри. В один день умирают только в глупых книжках и фильмах, это меня немного успокоило, волноваться было незачем.
Было слышно, как она раздевается в темноте, и вещи падают на пол. Мои вещи падали тоже.
Как же, блядь, все просто. Но как же все ненужно.
Марта подошла вплотную. Вместо поцелуя, укусила за щеку. Я укусил ее шею. Она прижалась сильнее, ближе было невозможно. Мои пальцы перебирали ее волосы, сжимали грудь, считали ребра. Обвив шею руками, она повисла на мне и закинула ноги вокруг моих ягодиц. Членом я почувствовал влажность ее вагины. Поддерживая ее за бедра одной рукой, свободной я сдернул покрывало и плавно уложил Марту на кровать.
Зубы немного прикусили ее левый сосок. Она пронзительно выдохнула и тут же сделала неполный резкий вдох, на мгновение, задержав дыхание.
Мои губы скользили все ниже к ее губам. Ненадолго задержались на животе, языком оставив влажное колечко вокруг пупка.
Я чмокнул клитор, как бы приветствуя его.
Мое дыхание обдало жаром нежную кожу ее половых губ.
Пальцами я вцепился в бедра. Так крабы цепляются клешнями за камни перед бурей.
Я смотрел снизу вверх на то, как она сжимает свою грудь; слушал, как она пытается взять ноту за нотой, одна выше другой. И всеми усилиями рук, пытался сдержать ее извивающееся тело. Пока, наконец, она не обмякла. Французы говорят, что оргазм – это маленькая смерть.
Наша общая жажда была утолена. Я сглотнул и лег рядом. Она, не открывая глаз, тяжело дышала. Я слушал, как бьется ее сердце, сначала громко и быстро, потом все спокойнее и все тише и тише. Потом она что-то говорила, кажется, но я уже ее не слышал.
седьмая глава.
С утра, когда я открыл глаза, Марта все еще спала. Дверью она хлопать все же не стала. За нее это сделал я, в надежде, что это ее разбудит. Я поставил чайник и пошел в ванную отлить и почистить зубы. «Что за хуйня?» – подумал я, глядя на свое отражение в зеркале над раковиной. Мой рот растягивался в бардовой улыбке Джокера, сыгранного Хитом Леджером в «Темном рыцаре». Я вспомнил вчерашний вечер, смыл с себя этот засохший вагинальный макияж, почистил зубы и вернулся в комнату. Марта вовсю собирала вещи, разбросанные по полу, встряхивала и одевала их в последовательности противоположной той, в которой снимала накануне.
– Блядь, у тебя что, месячные? – выругался я.