— Вы куда всей толпой?? — крикнул последний. — Пациентка недавно после операции, инфекцию занесете! А это что еще такое?? — Врач округлил глаза, увидев, что дядя Юра выпускает из-за пазухи кота прямо на больничную койку. — Уберите животное!

— Виктор Сергеевич, разрешите им недолго побыть со мной, — сказала Маша, — они моя семья. Пожалуйста, очень вас прошу.

— Вот! Слышали? Мы семья!!

Врач, качая головой, охранник и сокрушающиеся медсестры удалились, а Маркиз вальяжно прошелся по кровати и лег с левого боку хозяйки — там, где у нее не было раны.

— Ну чего, Маха, как ты тут? Игорек сказал, вовсю идешь на поправку. Обнимать не буду — мало ли чего, — но поцелую обязательно. — Наталья наклонилась и расцеловала Машу в обе щеки. В уголках ее глаз скопились слезы. — Ох и напугала же ты нас! Еще этот полудурок твой… звонит, значит, и говорит, мол, пристрелили нашу Машку, все, дескать, кирдык, секир-башка. А потом вешает трубку. И что мне надо было думать??

Девушка сомневалась, что Игорь использовал именно такие выражения, но возражать не стала.

— Простите, что напугала. Сейчас уже все хорошо, даже почти ничего не болит. Спасибо большое, что приехали, — Она не могла сдержать улыбки, — у меня при виде вас будто второе дыхание открылось, честное слово. Боюсь только, что влетит вам за кота. Врач у меня очень строгий, я даже удивилась, что он разрешил вам остаться.

Наталья усмехнулась:

— А на меня как сядешь, так и слезешь. Ты меня знаешь.

— Знаю, — снова улыбнулась Маша. Затем она вопросительно оглядела семейство с первого этажа. — А что такого случилось на Новый год, что вы теперь прям как одна команда?

— Да Васька мой чуть не помер, — пояснила женщина, которая обычно носила бигуди. — Перепил малеха, гад. Вот сколько раз я ему говорила: знай свой предел, знай предел! Хрен ведь слушал! Ну и что — конечно, получил ответочку от высших сил, — соседка указала ладонью в потолок. — Слава богу, сейчас жив-здоров, очухивается вон, дома лежит. И вот, теперича мы все не разлей вода!

— Да! Все так и было, так и было! — гоготнула Лизок, слегка подергивая веком.

— Баян мне порвали, — с грустью сказал Юрий. — Но это ничего, главное, что все живы!

На этом объяснение завершилось. Было по-прежнему не понятно, как алкогольная зависимость и близкая кончина Василия, а также происшествие с баяном вдруг привели к окончанию многолетней вражды между соседями, но Маша решила, что все подробности разузнает потом, когда выпишется.

— Люблю, когда все кончается хорошо, — подытожила Наталья и хотела было закурить, да вовремя вспомнила, что находится в больнице.

Из толпы вышла Алевтина Прокофьевна с пластиковым тазиком, прикрытым крышкой и полотенцами:

— Машенька, а мы вот тут с Ириной тебе пирогов напекли. Эти — с капусточкой, а эти — с картошкой и куриной печенью. Все из духовки, совсем нежирное. Врач сказал, что немножко можно.

— А дайте один с картошкой и печенкой, пожалуйста, — попросила Маша, которая уже устала есть безвкусную еду.

Пока она угощалась, Лизок хлопнула себя по ляжке и чуть не снесла банку с букетом со стола.

— А новость-то, новость же не рассказали! Да-да, есть новость!