– Готово, все готово! – Она открыла книгу «Бессмертных стихов»[16] на нужной странице.

Кейт откашлялась.

– Итак, его отец умирает. Помни об этом, читая каждое слово. Весь этот гнев оттуда. А вовсе не из того, что он не хочет быть слабым, не хочет сдаваться с тихим вздохом, поняла?

– Да, понятно. Давай.

– Ладно, следующая строчка. – Кейт драматически вздохнула и воздела руки к небу.

– Поняла? Ярой! Яростной! Это битва, которой он требует, видишь?

Кейт выжидающе оглянулась на Оливию. Брюс перевернулся на спину, подставляя пузо.

– Полностью согласна с Брюсом, – сказала Оливия, кивая. – Когда ты читаешь это так, все становится кристально ясно с первого слова. Умоляю, продолжай.

И как только Кейт начала следующую строку, Брюс спрыгнул с коленей Оливии. Входная дверь распахнулась, и маленькая собака напала на вошедшего незнакомца, яростно колотя хвостом.

– Пап! Ты рано! – Оливия вскочила с дивана и побежала приветствовать отца. – Мы не ждали тебя раньше полуночи. Собирались заказывать еду.

Кейт застыла на журнальном столике с книгой в руке.

– Привет, мистер Самнер.

Оливия поцеловала отца в небритую щеку.

– Кейт читает Дилана Томаса, его стихи об умирающем отце. Теперь-то меня пробирает до печенок. Ей надо играть на сцене.

Мистер Самнер поднял крутящегося щенка и улыбнулся Кейт.

– Мне кажется, она уже на сцене.

– Прошу прощения, мистер Самнер, мне не следовало… – Она сошла со стола.

– Расслабься. – Он поднял руку в тщетной попытке защитить лицо от облизывания. – Если тебя удалось заставить Оливию погрузиться глубоко в поэзию, можешь свободно использовать для этого любой предмет мебели, который тебя устраивает. Это та самая шавка, за которую я заплатил?

– Ой, брось, па. Ты уже влюбился в него.

– Имейте в виду, – мужчина опустил извивающегося щенка на пол и обнял дочь, – я собираюсь в душ, а «заказать еду» звучит идеально. Я вымотался.