– Это все понятно, но… не то. Считай, это доказано.

– Шеф, вы его показывали старым тассовским сослуживцам?

Шеф довольно хмыкнул:

– Я бы не назвал это показыванием. Мы устроили очень серьезное посещение, с воспоминаниями о прошлом. Легенда звучала безупречно, якобы по криминальной сводке пришло сообщение о перестрелке, и пара его друзей приехала выпить-проведать. Пару вопросов придумал я сам… Он прошел все. Ты подумай, может, чутье теряешь? Но это я так, от близящейся старости. У тебя все?

– Ладно, попробую что-нибудь еще придумать.

– Курьер за папкой заедет через десяток минут.

Мысли мои переключились на Сэма. Но и тут я, сколько ни напрягался, ничего не понял. Это стало уже раздражать, я чувствовал себя как чурка в печке, лежу, горю со всех сторон, а поделать ничего не могу. В таком вот виде меня и застал Воеводин, когда сказал, что у ворот кто-то опять меня требует. Я передал ему папку и посмотрел на часы.

Было почти двенадцать. Да, время за размышлениями, особенно бесплодными, летело незаметно.

Я уже приготовился было отправиться подремать, как вдруг дверь открылась и в гостиную вкатила Аркадия.

Несмотря на полночь, она была свежа, тонка, надменна и прекрасна, как супермодель. Если бы не ее инвалидность… Тогда я понял кое-что и о себе. Я понял, почему смерть Клавы так меня завела, почему я бросился расследовать это с таким жаром. Я устал от одиночества.

Что будет с некогда вполне недурным оперативником, штатным убийцей и душегубом Терминатором, если он вдруг опустит руки и ничего не придумает?

– Вы не в постели?

Я посмотрел на нее и почему-то очень отчетливо осознал, что она не даст мне сегодня ни сил, ни тепла. Она могла бы дать информацию, но это было не самое то, что нужно. Поэтому я вдруг решительно достал сотовик и заказал Берлин.

Странно, я бы мог уйти, мог избавиться от присутствия такой нежелательной свидетельницы, как Аркадия, но мне не хотелось уходить от огня, не хотелось вставать из удобного кресла… И я решил примириться с ее присутствием. Тем более что мне ничего особенно и не нужно было обсуждать, просто услышать голос.

Галя взяла трубку после пятого гудка. Это был рекорд для нее, она определенно становилась деловой женщиной. Я ей так прямо об этом и сказал. Она засмеялась:

– Здравствуй, милый. Я и представить не могла, что это ты. Почему-то решила, что кто-то ошибся номером, тут так поздно не звонят.

Ее фраза очень меня расстроила.

– Может, я и в самом деле ошибся номером?

– Ну что ты? Я просто неудачно выразилась. – Она вздохнула. – Прости дуру.

Я почувствовал, как моя рожа бессмысленно расползается в счастливой улыбке.