Теперь наконец могла окупиться «бессмысленная» трата времени на мертвый язык.

— Можно мне говорить? — Талли употребил набор щелчков и свистков, которые он узнал от Каллик. — Мы с вами, оказывается, знакомы.

Стоявший за Ввкк зардалу тут же толкнул его, так что он распластался на скользком полу, и что-то прорычал, пока великан перед ним дергался и извивался, как клубок перепутавшихся питонов.

— Вы разговариваете, — громадный зардалу наклонился вперед, издавая свистящие звуки через ротовое отверстие под жутким клювом, — на древнем языке полного подчинения. На этом языке говорят рабы, и только отвечая на команды. Наказание за неправильное использование этого языка — смерть.

— Но я не раб. Я говорю, когда хочу.

— Это невозможно. Рабы должны говорить на рабском языке, и только послушные существа могут разговаривать на нем. Наказание другим существам, которые говорят на рабском языке, — смерть. Вы принимаете полное рабство? Если нет, молодые готовы. У них хороший аппетит.

Это была хорошая логическая проблема: вопрос о не-рабах, которые захотели воспользоваться языком рабов… но Талли подавил желание пуститься в рассуждения. Зардалу перед ним опустил мощное щупальце. Рядом с Талли, что-то бормоча, лежал ничком Дульсимер. Полифем ничего не мог понять из их разговора, но он видел вертикальное ротовое отверстие и загнутый зловещий клюв, который открывался достаточно широко, чтобы перекусить человека — или полифема! — пополам.

— Давайте сойдемся на том, что я могу разговаривать, и отложим вопрос о рабах, — предложил Талли. — Главное, что я вас знаю.

— Это невозможно. Как вы смеете лгать? Наказание за ложь — смерть.

Похоже, в мире зардалу многое каралось смертью.

— Это не невозможно. — Талли снова поднял голову, а его конвоир, молодой зардалу, снова пихнул его в грязь. — Вы участвовали в схватке на Ясности, большом сооружении Строителей. По правде говоря, именно вы схватили меня и разорвали в клочья.

Шарящее щупальце остановилось в нескольких дюймах от левой руки Талли.

— Верно, я был там. И поймал одного, вроде вас. Но я его убил.

— Нет, не убили. Вы оторвали мне руки, помните, сначала одну, потом вторую. — Талли поднял руки. — Потом вырвали мне ноги. И отшвырнули меня, прямо на стенку коридора, так что я разбился У меня откололась макушка, и от удара чуть не вышибло мозги. А кто-то из ваших сородичей растоптал крышку моего черепа…

Щупальце убралось назад. И когда Талли вновь приподнялся, его больше не толкали в грязь.

Огромный зардалу наклонился поближе.

— Вы смогли выжить после такого страшного расчленения?

— Конечно. — Талли встал и пошевелил пальцами. — Видите? Как новенький!

— Но боль… и вы, отказываясь признать статус раба, снова рискуете тем же. Неужели вы еще раз обречете себя на такие муки?

— Что ж, это моя слабость. Видите ли, мой тип существ не чувствует боли. Но, признаться, иногда для моего тела было бы лучше, если бы я ее чувствовал. Эй. Поставьте меня на пол.