К концу недели мы, наконец, преодолели последнее препятствие и ступили на территорию «Горного Города».
Перед домами было открытое место, вроде площади. Оно было обнесено низкой каменной оградой, которая шла по краю обрыва. В некоторых местах она рухнула от времени и непогоды, но самые дома стояли настолько глубоко в горной пещере, что дождь никогда не проникал туда. Из трещин в некоторых местах двора подымалась худосочная трава и плоскоголовые кедры. Все кругом выглядело чисто и опрятно.
Стены домов были построены из каменных плит, обмазанных снаружи и внутри глиной, покрашенной в яркие цвета — розовый, светло-желтый и каштановый. В некоторых местах кедровые бревна, поддерживавшие потолки, обрушились, и верхние этажи провалились вниз. В остальном не было заметно ни серьезных повреждений, ни запустения.
— Очевидно, ветер и солнце — хорошие хозяева, умеющие держать жилище в чистоте, — заметил Блэк.
Кроме башни в городе было около тридцати домов. Позади них был длинный, низкий, тянувшийся во всю ширину пещеры коридор, потолок которого постепенно опускался, как в чердачных помещениях, пока не встречался с полом. Здесь стоял прохладный полумрак, в котором было приятно отдохнуть после ослепляющего солнца, заливавшего передний двор.
Когда мы прошли туда, до нас донеслось легкое журчанье, и мы увидели родник, который изливался в каменный бассейн, а оттуда стекал по выложенной гравием канавке и мелкими струйками ниспадал со скалы. Никогда в жизни мне не приходилось пить такой воды! Она была холодна, как лед, и совершенно прозрачна.
Около родника мы нашли несколько прекрасных кувшинов, которые стояли здесь, словно оставленные накануне.
Мы обнаружили много и других предметов: точильные камни, несколько глиняных печей, очень похожих на те, которыми до сих пор пользуются мексиканцы, обгорелые кости и древесный уголь. Свод пещеры был в этом месте покрыт густым слоем копоти. Повидимому, здесь была общая кухня, куда сходились хозяйки всего города, варить, жарить и, вероятно, также посудачить. Повсюду валялась солома и хлебные колосья с невынутым зерном. Мы нашли также некоторое количество высохших бобов, тыквенные семечки и косточки слив, а в одном из вделанных в стену шкафов мы натолкнулись на ряд инструментов из индюшечьих костей.
В следующий раз, когда мы отправились в горы, нам удалось найти дорогу, которая когда-то шла вниз, в долину. Однако, чтобы сделать эту дорогу проходимой, пришлось привезти из Тарпина людей и инструменты. Это была узкая тропа, по которой мог едва пройти мул. Ока зигзагами спускалась по краю пропасти и внезапно обрывалась, уходя прямо в воздух на высоте около пятидесяти метров над рекой. Повидимому, вследствие оползней, здесь часть скалы рухнула вниз.
Этот последний участок дороги стоил нам трех недель напряженной работы, и на него мы ухлопали большую часть денег, заработанных за зиму.
На верхнем плато, недалеко от выступа горы, нависавшего над «Горным Городом», мы выстроили себе небольшую бревенчатую хижину.
Пока восстанавливалась северная дорога, мы соорудили сокращенный путь от нашей хижины к «Горному Городу» к к «Коровьему каньону». Как раз над «Горным Городом» в скале была трещина, в которой мы укрепили лестницу. Пользуясь этой лестницей, мы экономили около четырех километров пути и попадали прямо в «Коровий каньон», где мы всегда оставляли пастись одну из наших лошадей.
К концу лета наши денежные ресурсы стали истощаться, но дорога была готова. По этой дороге мы доставили к себе старого Генри, и он начал вести наше хозяйство. Затем мы приступили к раскопкам. Вдоль стены нашей спальни мы соорудили полки, на которых разместили мелкие предметы, найденные в «Горном Городе». Мы их нумеровали, и в своем дневнике я аккуратно отмечал, где и в каком состоянии каждый из них был нами обнаружен, и каково, по нашему мнению, было его назначение.
В одном из домов — небольшом двухэтажном розовом здании, с балкончиком перед окнами верхнего этажа, мы обнаружили стенной шкаф, в котором было много любопытных вещей, в том числе мешок из оленьего меха с маленькими инструментами. Генри сразу же заявил, что это хирургические инструменты: каменный ланцет, пачка костяных игл и катетер.
Одно было несомненно: строители этого города возводили его не спеша, во всем чувствовалась методичность и терпение. Кедровые стропила были срублены каменными топорами и отполированы песком. Двери сделаны из каменных плит, прикрепленных к деревянным брусьям, вставленным в выдолбленные в камне круглые гнезда. Глина, которой были обмазаны стены, покрыта краской, а в одном из домов мы нашли даже фрески с изображением индейских палаток.
Однако, самой замечательной особенностью этого города, из-за которой в нем было так приятно жить и работать, было его расположение. Город висел в скалах, на подобие орлиного гнезда. Под ним была глубокая пропасть горного ущелья, а далее открывался вид на широкий овраг, названный нами «Коровьим каньоном». Люди, у которых хватало энергии и умения строить города в подобном месте, должны были обладать необыкновенной выдержкой и высокой культурой. Но что сталось с ними? Какая катастрофа стерла их с лица земли? Было ясно, что они не переселились отсюда в другое место, ибо они не забрали с собой своего имущества, даже платья. Я забыл упомянуть, что мы нашли довольно большое количество мокассинов из юкки, а также бумажную материю и дубленую овчину. Возможно, что это были шкуры горных овец, которых кругом было очень много. Мы все время собирались застрелить такую овцу на обед, но так и не решились. Столько жизни было в этих красивых животных, неожиданно появлявшихся на головокружительной высоте, где-нибудь на выступе скалы, что нам жаль было спугнуть их выстрелами. Когда нам хотелось свежего мяса, мы предпочитали убить дикую корову.
Наконец, нам удалось увидеть останки древнего обитателя этих мест — не скелет, а высохшее тело индианки. Мы нашли ее в маленьком селении, расположенном на самой вершине горы, в узенькой пещере, которую мы прозвали «Орлиным Гнездом». Женщина лежала на цыновке и была прикрыта тряпками. В безвлажном воздухе тело ее превратилось в мумию.
Мы решили, что она была убита, так как в одном боку у нее была большая рана, и ребра торчали из разрезанного высохшего мяса. Рот у нее был раскрыт, как будто она кричала, и лицо, несмотря на прошедшие столетия, сохранило выражение смертельного ужаса. Части носа нехватало, но во рту сохранились все зубы, а на голове густые черные волосы. Зубы у нее были ровные и совершенно не стертые, из чего мы заключили, что перед нами был труп молодой женщины. Генри назвал ее «Праматерью Евой», и это имя так и закрепилось за ней.
Завернув «Праматерь Еву» в простыню, мы с большими предосторожностями перенесли ее в «Горный Город».
А еще как-то случайно мы наткнулись на каменную плиту, которая была вцементирована в скалу. Когда мы отделили ее, то обнаружили вход в маленькую темную пещеру, Тут когда-то был сделан настил из сложенных вместе кедровых брусьев, но теперь он был разрушен. Среди обломков мы нашли три трупа — один мужской и два женских, все одинаково завернутые в саваны из юкки. В этой покойницкой они Ожидали своего погребения…