Волна крестьянских восстаний прокатилась затем в 20-х годах XVII в. по западным и южным графствам в связи с превращением общинных лесов в частновладельческие парки лордов. Восстания в 30-х годах в Центральной Англии были вызваны возобновившимся здесь огораживанием общинных земель, а восстания 30—40-х годов в Восточной и Северо-Восточной Англии — осушением «великой равнины болот» и превращением осушенных земель в частную собственность, что лишало крестьян их общинных прав на заболоченные земли.
Типичным примером этих волнений могут служить события, происходившие в 1620 г. во владениях лорда Беркли. Когда лорд попытался огородить в одном из маноров общинные земли, крестьяне, вооруженные лопатами, засыпали ров, прогнали рабочих и избили прибывших для судебного расследования мировых судей. Такая же борьба велась в десятках других маноров.
Столь же частыми были в то время народные выступления и в городах. Затяжной торгово-промышленный кризис резко ухудшил и без того бедственное положение ремесленников, ремесленных учеников и подмастерьев, занятых в производстве сукна. Рабочий день ремесленного и мануфактурного рабочего длился 15—16 часов, в то время как реальная заработная плата все более снижалась вследствие роста цен на хлеб и прочие продукты питания. В начале XVI в. сельский ремесленник зарабатывал 3 шилл. в неделю, а в 1610 г. — 6 шилл. в неделю, но за это время цена пшеницы возросла в 10 раз. Потерявшие работу ремесленники, подмастерья и мануфактурные рабочие представляли особенно большую угрозу в глазах правительства. Нередко они громили хлебные склады, нападали на сборщиков податей и мировых судей, поджигали дома богачей.
В 1617 г. вспыхнуло восстание ремесленных учеников в Лондоне, в 1620 г. происходили серьезные волнения в городах западных графств. Угроза восстания была столь велика, что правительство специальным указом обязало суконщиков давать работу занятым у них рабочим независимо от рыночной конъюнктуры.
Все эти народные движения были ярким проявлением назревавшего в стране революционного кризиса. Парламентская оппозиция Стюартам могла сложиться и выступить только в атмосфере все обостряющейся народной борьбы против феодализма.
Последний парламент Якова собрался в феврале 1624 г. Правительству пришлось пойти на ряд уступок: отменить большинство монополий и начать войну с Испанией. Получив половину просимой субсидии, Яков отправил на Рейн наспех собранный экспедиционный корпус, который потерпел от испанцев полное поражение. Но Яков не дожил до этого. В 1625 г. престол в Англии и Шотландии унаследовал его сын Карл I.
Политический кризис 20-х годов XVII в.
Смена на престоле не повлекла за собой изменения политического курса. Слишком ограниченный, чтобы понять сложную политическую обстановку в стране, Карл I упорно продолжал цепляться за абсолютистскую доктрину своего отца. Потребовалось всего несколько лет, чтобы разрыв между королем и парламентом стал окончательным.
Уже первый парламент Карла I, созванный в июне 1625 г., прежде чем утвердить новые налоги, потребовал смещения всесильного временщика герцога Бекингема. Руководимая им внешняя политика Англии терпела провал за провалом. Морские экспедиции против Испании закончились полным поражением: английские корабли не сумели захватить испанский «серебряный флот», везший драгоценный груз из Америки, атака на Кадис была отбита с большими потерями для английского флота. Находясь еще в состоянии войны с Испанией, Англия начала в 1624 г. войну с Францией. Однако экспедиция, которую лично возглавил Бекингем и которая имела ближайшей целью оказание помощи осажденной гугенотской крепости Ла-Рошель, закончилась позорной неудачей. Возмущение в Англии против Бекингема стало всеобщим. Но Карл I оставался глухим к общественному мнению и всячески защищал своего фаворита. Король распустил первый, а затем и второй (1626 г.) парламенты, требовавшие суда над Бекингемом. Он открыто грозил: либо палата общин покорится монаршей воле, либо парламента в Англии вовсе не будет. Оставшись без парламентских субсидий, Карл I прибегнул к принудительному займу. Но на этот раз даже пэры отказали правительству в деньгах.
Внешнеполитические неудачи и финансовый кризис вынудили Карла I снова обратиться к парламенту. Третий парламент собрался 17 марта 1628 г. Оппозиция буржуазии и нового дворянства в палате общин выступала теперь уже в более или менее организованном виде. Элиот, Гемпден, Пим — выходцы из рядов сквайров — являлись ее признанными вождями. В своих речах они обрушивались на правительство за его бездарную внешнюю политику. Парламент заявил протест против сбора королем неутвержденных палатой налогов и против практики принудительных займов. Значение требований оппозиции выразительно охарактеризовал Элиот: «...Речь идет не только о нашем имуществе и владениях, на карту поставлено все, что мы называем своим, те права и привилегии, благодаря которым наши предки являлись свободными». Для того чтобы положить предел абсолютистским притязаниям Карла I, палата выработала «Петицию о праве», главные требования которой сводились к обеспечению неприкосновенности личности, имущества и свободы подданных. Крайняя нужда в деньгах заставила Карла I утвердить 7 июня «Петицию». Но вскоре сессия парламента была прервана до 20 октября. За это время произошли два важных события: Бекингем был убит офицером Фелтоном; на сторону короля перешел один из лидеров парламентской оппозиции — Уэнтворт (будущий граф Страффорд).
Вторая сессия парламента открылась резкой критикой церковной политики Карла I. До получения гарантий в том, что королевская политика будет изменена, палата общин отказывалась утвердить таможенные пошлины. 2 марта 1629 г., когда король приказал прервать сессию, палата впервые проявила открытое неповиновение королевской воле. Насильно удерживая спикера в кресле[16], палата при закрытых дверях приняла следующие 3 постановления: 1) всякий, кто стремится привносить папистские новшества в англиканскую церковь, должен рассматриваться как главный враг королевства; 2) всякий, кто советует королю взимать пошлины без согласия парламента, должен рассматриваться как враг этой страны; 3) всякий, кто добровольно платит неутвержденные парламентом налоги, является предателем свобод Англии.
Управление без парламента
Карл I распустил палату общин и решил впредь править без парламента. Лишившись Бекингема, король сделал своими главными советниками графа Страффорда и архиепископа Лода, являвшихся в продолжении последующих 11 лет вдохновителями феодально-абсолютистской реакции. Чтобы получить свободу рук внутри страны, Карл I поспешил заключить мир с Испанией и Францией. В Англии воцарился режим террора. Девять лидеров парламентской оппозиции были брошены в королевскую тюрьму Тауэр. Строжайшая цензура на печатное и устное слово должна была принудить к молчанию «сеющую мятеж» пуританскую оппозицию. Полным ходом заработали чрезвычайные суды по политическим и церковным делам — Звездная палата и Высокая комиссия. Непосещение приходской церкви и чтение запретных (пуританских) книг, резкий отзыв о епископе и намек на легкомыслие королевы, отказ платить неутвержденные парламентом налоги и выступления против принудительного королевского займа — все это являлось достаточным поводом для немедленного привлечения к неслыханно жестокому суду.
В 1637 г. Звездная палата вынесла зверский приговор по делу адвоката Принна, доктора Баствика и священника Бертона, вся вина которых заключалась в сочинении и издании пуританских памфлетов. Их выставили у позорного столба, публично секли, клеймили каленым железом, потом, обрезав уши, бросили в тюрьму на пожизненное заключение. В 1638 г. к публичному бичеванию и бессрочному заключению был приговорен лондонский купеческий ученик Джон Лильберн, обвиненный в распространении пуританской литературы. Купец Чеймберс за отказ платить пошлины был приговорен к заточению в Тауэр на 12 лет. Пуританская оппозиция была на время загнана в подполье. Много тысяч пуритан, опасаясь преследований, выселялись за океан. Начался «великий исход» из Англии. Между 1630 и 1640 гг. эмигрировало 65 тыс. человек, из них 20 тыс. — в Америку, в колонии Новой Англии.
Жестокий террор против пуритан сопровождался все большим сближением англиканской церкви с католицизмом. Архиепископ Кентерберийский Лод благосклонно выслушивал предложения папского легата принять от папы кардинальскую шапку, в капелле королевы открыто служили католическую мессу[17]. Это возбуждало негодование в среде буржуазии и нового дворянства, которое своими земельными богатствами в значительной части было обязано секуляризации земель католических монастырей.
В начале 30-х годов, в связи с вызванным войной на континенте Европы повышенным спросом на английские товары, наступило некоторое оживление во внешней торговле и в промышленности. Благоприятная рыночная конъюнктура на время уменьшила раздражение буржуазной оппозиции. В эти годы абсолютизм, казалось, достиг полного торжества. Оставалось только найти постоянные источники пополнения казны, чтобы корона навсегда могла избавиться от парламента. Страффорд и министр финансов Уэстон лихорадочно искали такие источники. Таможенные пошлины взыскивались вопреки упомянутым постановлениям парламента 1628—1629 гг. В широком масштабе развернулась торговля патентами на промышленные монополии. В 1630 г. был извлечен из архивной пыли закон, обязывавший всех лиц, имевших не менее 40 ф. ст. земельного дохода, являться ко двору для получения рыцарского звания. Уклонявшихся от этой дорогостоящей чести подвергали штрафу. В 1634 г. правительство решило проверить границы королевских заповедных лесов, многие из которых уже давно перешли в частные руки. Нарушителей (а среди них было немало представителей знати) принуждали уплачивать большие штрафы. О том, насколько интенсивно эксплуатировались феодальные права короны, свидетельствует рост доходов палаты по делам опеки и отчуждений: в 1603 г. ее поступления составили 12 тыс. ф. ст., а к 1637 г. они достигли огромной суммы в 87 тыс. ф. ст.
Наибольшее возмущение в средних и низших слоях населения вызвало взимание с 1634 г. «корабельных денег» — давным-давно забытой повинности прибрежных графств, некогда введенной для борьбы с пиратами, нападавшими на побережье королевства. В 1635 и 1637 гг. эту повинность распространили уже на все графства страны. Даже некоторые королевские юристы указывали на незаконность этого налога. Отказ платить корабельные деньги принял массовый характер. По всей стране стало известно имя сквайра Джона Гемпдена, потребовавшего, чтобы суд доказал ему законность этого налога.
Судьи в угоду королю большинством голосов признали за ним право взимать «корабельные деньги» так часто, как он это найдет нужным, и Гемпден был осужден. Постоянный внепарламентский источник доходов, казалось, был найден. «Король отныне и навсегда свободен от вмешательства парламента в его дела» — так оценил значение судебного решения по делу Гемпдена королевский любимец лорд Страффорд. «Все наши свободы одним ударом разрушены впрах» — так восприняла этот приговор пуританская Англия.
Однако достаточно было одного внешнего толчка, чтобы обнаружилась слабость абсолютизма. Таким толчком послужила война с Шотландией.
Война с Шотландией и поражение английского абсолютизма