Время геройствовать.

Часть орков неслась в моём направлении, видимо поняв, что случилось что-то страшное и желая разобраться. Деду я пока помочь не мог, нужно что-то делать с ними. Уже привычным движением выхватил адати, сконцентрировал в нем митру и взмахнув, отправил темную бесформенную массу в первого бегущего сюда урода. Его как будто лезвием повдоль разрезало.

Нельзя падать. Нужно держаться.

Огромными прыжками и непонятно откуда взявшейся энергией я подскочил к остальным, блокировав атаку следующего клинком. Его откинуло, раскрутив в воздухе с привычным хрустом. Снова взмах, разрезало еще двоих. Кровавая баня не затмевала разум, как до этого, напротив, я стал абсолютно спокоен, будто Вершитель поделился со мной своей невозмутимостью.

Расправившись таким образом со всеми, я ринулся спасать темную. Она была на последнем издыхании. Даже не пытаясь скрываться в тенях, Маринка носилась из последних сил среди деревьев и выкрикивала оскорбления, видимо впав в панику от количества врагов. Их конечно было много, но сейчас, по какой-то причине, это казалось мне мелочью. Прыжок. Я уже стою на плечах здоровяка и вонзаю меч ему в шею, прямо через сердце, нашампурив, как шашлык. Другой рукой формирую огненный шар и выстреливаю им в ближайшего орущего мордоворота. Близко, конечно, но прикроюсь первым. По ушам резануло, звон.

«Амаари успокойся, уходи в тени», — ее разум метался, но ментальный сигнал немного привел чувство, — «уходи, и помоги Менетору!»

Тени скрыли эльфу и я, уже не боясь кому-нибудь навредить, бросился на оставшихся.

Эльфа сидела рядом с дедом и рыдала. Поблизости не было видно врагов. Покачиваясь, и волоча за собой странно потяжелевший адати, с каждым шагом я приближался к ним.

Одна рука Маринки, как плеть свешивалась на землю, заливая её кровью. Еще рано сдаваться, говорил я себе.

— Еще рано.

Металлический привкус крови казался уже не таким плохим. Хотелось есть и пить. Неужели мы это сделали.

Усевшись на землю рядом с ними, я скрипнул зубами, сконцентрировав последние остатки митры, засветился зеленым. Светилась и эльфа, и дед.

— Еще рано.

Когда стало понятно, что сознание вот-вот покинет разум, я повернулся к темной и оскалился своей фирменной улыбкой:

— А чего? Весело же было, скажи, малышка? Спорим, никто еще такого не делал? О тебе будут слагать легенды…

Выглядело это, не дай бог увидеть.

— Не сдавайся, Амаари.

И тьма поглотила меня.

Досвидули.