Девушка пожала плечами. Для нее самой эти откровения казались достаточно странными. Она, тоже впервые услышав рассказ Винсента и Хорана, не могла поверить, что это правда. Хотя давно подозревала, что что-то в этом деле не чисто. Сначала оборотень, потом некромант, все говорило о том, что жизнь Шермана для них очень важна. И то, что это связанно с его странным даром, она тоже прекрасно осознавала, но вот то, что речь пойдет о таких глобальных вещах...

– О чем разговор, спрашиваешь? – грустно вздохнул Винсент. – О нем самом – о конце света.

Доган попытался улыбнуться.

– Признайтесь, вы меня разыгрываете? А, Винс?

– Я бы не стал с таким шутить, – ответил маг. – В общем, слушай...

И он в очередной раз поведал о том, как обстоят дела. Все, что ему говорил оборотень, Хоран, все, что знал сам. Доган молча выслушал, лицо его помрачнело.

– Почему раньше молчал? – только и смог спросить он, когда маг закончил свой рассказ.

– А зачем? Что бы изменилось? Когда вы уезжали, сам помнишь, в каком состоянии был Шерман. Я подумал, что не стоит забивать вам голову еще и этой проблемой.

В это время в ухе мага пискнул коммуникатор. Вызов был с поста у входа.

– Винсент, тут вернулся Хоран, – голос Макса, одного из знакомых охранников, казался взволнованным. – Он спрашивает, где ты?

– У Шермана. А что стряслось?

– Не знаю, – полушепотом ответил Макс. – Но выглядит он так, словно случилось нечто плохое. И мне от его вида что-то не по себе.

– Направляй его сюда.

– Принял.

– Что стряслось? – Шерман бросил взгляд на друга.

– Сегодня ночью Хоран уходил из убежища, чтобы связаться, как он выразился, с Избранной. На предмет новостей от Идлейна, и, боюсь, то, что он там услышал, нам не понравится. Макс говорит, на нем лица нет.

– Эй! – Доган обвел их взглядом. – Только не говорите, что уже началось!

– Кто его знает... – мрачно изрек Винсент. – Дождемся Хорана.

Тот не заставил себя долго ждать. Обычно невозмутимый и меланхоличный, в этот раз он действительно выглядел взволнованным. В таком состоянии Винсент видел его впервые. Едва войдя в комнату, он обратил свой взор на Шермана.

– Как ты себя чувствуешь?