Присев на стул возле кровати, Сьюзен внимательно оглядела кузена. Он казался изнуренным, кожа приобрела желтоватый восковой оттенок; при виде его запавших глаз, окруженных темными тенями, Сьюзен мысленно согласилась с вердиктом доктора: Тома не следовало перевозить.
— Что сталось с моим жеребцом, Сьюзен? Как Фараон? — без обиняков спросил Том. — Крофорд не мог сказать мне, но ты, думаю, знаешь. Конь цел?
— Немного повредил копыто, бабка распухла, но в остальном нисколько не пострадал. — Угадав, что кузен непременно захочет узнать о судьбе своего жеребца, Сьюзен справилась у конюхов. — Уэдерби нашел его в парке, поймал и привел домой.
— Слава Богу, — облегченно вздохнул Том. — Я и за тысячу фунтов не согласился бы потерять его. Он себя еще покажет, надобно только его вышколить, этот конь необычайно умен. Но ты была права, Сьюзен: мне не следовало седлать его в тот злополучный день, Фараон еще не объезжен как следует. Но надо же было случиться грозе! Беда, да и только! Я все думаю об этом, лежа тут; если бы не тот удар грома, все бы обошлось.
— И наверняка к тому времени ты немного устал, — добавила Сьюзен. — Твои мысли были заняты не столько жеребцом, сколько чередой злоключений этого дня, превратностями нашего путешествия, разочарованиями.
Сьюзен намеревалась исподволь перевести разговор на помолвку мисс Харли, полагая, что беседа эта принесет Тому облегчение. Нельзя держать боль в себе: тайная рана непременно начнет гноиться, отравляя кровь.
— Разочарованиями? Ах да, мы лишились угощения из-за треклятого вмешательства Джулии, верно?
— Да, она велела Баддели отправить повозку с кушаньями в Стэнби-Вуд.
— Быть может, это научит ее не совать вечно свой нос в дела Мэнсфилда. Занималась бы лучше собственным домом и оставила нас в покое. Джулия иногда бывает несносной.
Соглашаясь всей душой с этим утверждением, Сьюзен, однако же, не пожелала отзываться пренебрежительно о сестре Тома и заговорила о другом:
— Мой брат Уильям шлет тебе сердечный привет и самые добрые пожелания. Ему пришлось отправиться в Лондон по долгу службы. — Уильяму надлежало незамедлительно явиться в адмиралтейство. — Однако он был искренне огорчен тем, что покидает тебя в такую минуту, притом даже не попрощавшись.
— Да, он чудесный малый, мне тоже очень жаль, что мы с ним не повидались перед его отъездом. Надеюсь, он еще приедет к нам. Я желаю ему всяческого благополучия. Твой брат непременно сделается адмиралом, вот увидишь; я самого высокого мнения об Уильяме.
— Еще он просил передать… — нерешительно проговорила Сьюзен. — Уильям очень надеется, что в случившемся нет его вины… возможно, новость… объявление о его помолвке с мисс Харли… Уильяма терзает мысль о том, что причиной твоего падения с коня могла быть рассеянность, что известие опечалило тебя…
Том недоуменно нахмурился, раздумывая над словами Сьюзен, потом лицо его разгладилось, и он весело расхохотался.
— О, теперь я тебя понял, кузина! Уильям решил, будто я тоскую и убиваюсь из-за его помолвки с Луизой Харли! Да ничего подобного! Вы думаете, будто я разобиделся оттого, что кузен Уильям вмешался и обскакал меня. Но я вовсе не держу на него зла. Я сам виноват, что не потрудился раньше завоевать благосклонность мисс Харли; однако теперь, когда она обручена с другим, я нисколько о том не жалею. Луиза чудесная девушка, она будет Уильяму хорошей женой. В самом деле, эти двое прекрасно подходят друг другу. Твой брат славный малый и, безусловно, достоин счастья с Луизой. Но, подумав хорошенько, я нисколько не печалюсь о себе. У Луизы добрый, мягкий нрав, это верно, но глубиной мыслей она не блещет. — Признав правоту этих слов, Сьюзен тотчас почувствовала облегчение, будто тяжесть свалилась с ее души. Том между тем продолжал: — Помолвка Уильяма заставила меня задуматься о собственной судьбе; когда я женюсь, то выберу себе женщину не в пример более умную, нежели Луиза Харли. Такую, с которой интересно поговорить, чьего совета можно спросить, не услышав в ответ какой-нибудь пустой банальности; женщину разумную и здравомыслящую, вроде миссис Осборн… или мисс Крофорд. Такие, как она, встречаются одна на тысячу, Сьюзен!
— Это верно.
— Я горько сожалею теперь, что незаслуженно обижал ее, — добавил Том, понизив голос. — Она так мила, так приветлива со мной. Сьюзен, она ангел! И вот я здесь, в ее доме, бессовестно занимаю ее гостиную, причиняя ей столько неудобств… а ведь я, пренебрегая вежливостью, даже не потрудился нанести ей визит, хотя она серьезно больна. Но мисс Крофорд не упрекнула меня ни словом, ни намеком; она неизменно добра, непритворно, искренне добра. И притом вовсе не изображает из себя мученицу, готовую к всепрощению, что бывает несносно; нет, она умеет быть необычайно занимательной и забавной. О, я не удивляюсь теперь, что вы с ней так подружились. До сих пор я неверно судил о мисс Крофорд и с готовностью признаю это. — Сьюзен молча смотрела на кузена, ошеломленная случившейся с ним переменой. — А Крофорд, ты знаешь сама, человек в высшей степени достойный. Должен признаться, мне трудно поверить россказням о нем и моей сестрице Марии.
Тут, видя, что Том в самом благодушном настроении, Сьюзен сочла своим долгом развеять его заблуждение относительно связи Крофорда с Марией, опровергнув ложные слухи. Коротко она изложила подлинную историю, рассказанную миссис Осборн.
Внимательно выслушав ее, Том заговорил:
— Право, это похоже на Марию. Моя сестра сызмальства была злобной; помню, еще ребенком она выдумывала всякие небылицы о людях, желая с ними поквитаться. Я рад, что имя Крофорда очищено от наветов. Я всегда чувствовал расположение к нему.