Она отвела от Коннора взгляд, сжав паль­цы в кулаки и прижимая их к твердой дубовой двери за спиной. Она не могла даже себе вооб­разить жизнь с этим человеком. Это было опасно. Чересчур опасно.

— Тетя Софи, вы полагаете, что было ра­зумно знакомить Коннора с Филиппом?

— Он настаивал на знакомстве, — Софи взглянула на Коннора, очевидно, призывая его на помощь. — Не так ли?

— Я хотел видеть человека, который наме­ревается похитить мою женщину.

— Твою женщину? — глаза Лауры метали в наглеца молнии, внутри нее разгорался гнев, враждующий с возбуждением, которое она от­казывалась замечать. — Я не твоя женщина!

— Ты моя, — он опустил глаза, устремив на нее смелый, голодный взгляд, от которого у нее побежали по коже мурашки, как будто он сорвал с нее одежду и ласкал ее голую кожу. — Со временем ты поймешь, что мы принадле­жим друг другу.

— Ну ты, надменный варвар… — она на­правилась к нему, чтобы взглянуть ему прямо в лицо. — Викинг, пойми же, что я не при­надлежу ни тебе, ни кому-либо еще.

— Этот Филипп Гарднер считает, что ты — его собственность. — Глаза Коннора прищурились. — Я видел это по тому, как он прикасался к тебе.

— То, как ведет себя Филипп по отноше­нию ко мне, тебя не касается, — отрезала Ла­ура, сумев сохранить ровный тон.

— Неужели люди в вашем столетии не за­щищают то, что им принадлежит?

— Я — не движимое имущество. Очевидно, ты не имеешь ни малейшего представления о поведении джентльмена в нашем веке.

— Ты права. Я не знаю, как ведут себя эти джентльмены, — сказал Коннор, подходя ближе. Манящий запах его кожи дразнил ее. — Но я знаю, как мужчина должен обращаться с женщиной, которую он любит.

— Пусти меня! — выдохнула Лаура, когда он схватил ее за плечи.

— Я никогда не отпущу тебя, — прошептал Коннор, и его низкий голос обволакивал ее, как теплый бархат.

— Я требую, чтобы ты… — Но ее слова пропали в неожиданном вздохе, когда он при­коснулся к нежной коже за ее ухом. По телу Лауры пробежала дрожь. — Прекрати!

— Ты можешь себе представить, насколько ты прекрасна в моих глазах?

В его объятиях Лаура чувствовала себя пре­красной и любимой. Он заставлял ее испыты­вать чувство, как будто она была единственной женщиной, до которой он хотел дотронуться, единственной женщиной, которую он хотел це­ловать, единственной женщиной, которой он хотел обладать. Она старалась вырваться из его чересчур искушающих объятий, сражаясь с пробуждающимся в ней опасным желанием.

— Пусти меня!

— Ты, — дыхание, дающее мне жизнь. —

Он все крепче прижимал ее к себе, левой рукой обхватив ее талию, правую руку положив ей на спину. Тепло его тела стремилось к ней, окуты­вало ее, обволакивая манящим к себе жаром.