6

Всю дорогу до Эвансов, мама причитала, что мы, наверняка, опоздаем.

– Да брось, мам, – я старалась ее утешить, – ты же гонишь как ветер. Держу пари, когда мы приедем, твои любимые Эвансы еще спать будут.

Но, подъехав к особняку, мы убедились, что далеко не первые гости. На парковке практически не было свободного места и маме пришлось проявить нечеловеческую ловкость, чтобы втиснуть нашу машину между двумя лакированными монстрами. Выйдя и многозначительно на меня посмотрев, она двинулась к парадному входу, с видом человека, который всегда знает, что говорит. Ну а я виновато семенила следом.

– Веди себя серьезно. – по пути нервно напоминала она. Бедняжка, видно, мой выход в свет много для нее значил.

– Да мама, конечно. – смиренно пробормотала я. Мне очень хотелось ее порадовать. Все-таки она старалась воспитать меня хорошим человеком. Что ж, серьезно, так серьезно. Идя следом, я попыталась придать лицу самое серьезное выражение. Как можно сильнее втянув щеки, я вытаращила глаза. Именно так выглядит директор городской школы. А более серьезного человека, вряд ли можно встретить. К несчастью, мама не заметила попытки ей угодить. Она торопливо поднималась по ступеням, волоча меня за собой.

– Дорогая миссис Келли, милая Лисса. – тягуче пропела миссис Эванс, торопясь нам навстречу. – Как мы рады вас видеть! Проходите, проходите. Луиза, вы очень вовремя, мы как раз обсуждаем ваше предложение, поднимайтесь в малую гостиную. А малышка пусть бежит к своим подружкам.

Под «подружками» миссис Эванс, естественно, подразумевала свою Эбби и ее шайку. И если она думала, что я вприпрыжку брошусь их искать, то ее ждало глубокое разочарование! Я очень надеялась, что мне позволят посидеть с мамой. Ради этого я была готова вытерпеть язвительные реплики престарелой миссис Грэкхем, сидевшей в кресле, как нахохлившийся воробей. Она явно подыскивала, на ком бы сорвать дурное настроение. С мамой это было бы не страшно. Поэтому, с силой вцепившись в ее руку я горячо зашептала:

– Мамочка, можно я побуду с тобой? Я буду показывать хорошие манеры дамам, только не отправляй меня туда, ладно?

– Лисса, я не уверена, что это хорошая идея… – растерялась она.

– Лисса, детка, это совершенно неуместно, – тут же вмешалась миссис Эванс.

– Подслушивать разговор других людей, тоже неуместно. – решила я поддержать беседу.

– Лисса! – воскликнула мама, не оценив моих манер. – Вы не думайте, что Лисса не рада, она просто очень застенчивая. – Принялась она оправдываться перед миссис Эванс. – Ну ничего, она постарается вести себя хорошо. Да малышка?

– Да, я очень застенчива. – кивнула я миссис Эванс, – Хорошо, мама. – В который раз за утро я пообещала вести себя образцово.

– Конечно, конечно. – с облегчением закивала головой и миссис Эванс, поправляя выбившуюся из прически прядь волос. – Эбби, необыкновенно общительный ребенок и Лиссе можно многому у нее научиться. Вы поднимайтесь, а я отведу этот цветочек в сад. Миссис Эванс мягко обняла меня за плечи и увлекла за собой.

Ну что вам сказать? Тяжело быть ребенком. Если бы я была взрослой, вряд ли у нее удался бы этот трюк. Не будь здесь мамы, она меня и с места не сдвинула бы. А так, пришлось идти. Сами знаете, на что только не пойдешь, лишь бы не огорчать маму…

– Ну что же ты, – подбадривала меня хозяйка, – девочки тебя уже заждались. Сначала погуляете в саду, а потом пойдете в детскую, там вас будет ждать сюрприз. – старалась заинтересовать меня она. И хотите верьте, хотите нет, но в этот момент миссис Эванс была похожа на самую заправскую ведьму. Ту, которая заманивает бедных сироток в лес. Конечно, сиротой я не была, но чувствовала себя очень паршиво.

Едва выйдя в сад, мы тут же заметили моих предполагаемых «подружек».

Если бы кто-то увидел эту группу девочек, сидящих кружком на зеленой лужайке, то даже самое черствое сердце должно было умилиться. Так непринужденно они беседовали друг с другом, показывая хорошие манеры, так прелестно улыбались, кивали изящно причесанными головками и, пошутив, заливались ясным звонким смехом.

Но подходя к ним, я с трудом переставляла ноги. Только боксер, готовящийся к бою с противником вдвое сильнее себя, мог понять меня в тот момент.