Мэйнс достал старый дробовик и избавил тварей от мучений. Не успевая долететь до земли, их кровь замерзала и разбивалась на осколки, встречаясь с поверхностью. Мэйнс не мог поверить, что ксеноморфы не знали, чем закончится их преследование добычи на поверхности, и задумался, что же именно могло заставить их отправиться на самоубийство.

Дрон Мэйнса затерялся в последнем сражении, поэтому он попросил Лидер отправить своих на разведку в корабль и сделать передачу картинки для всех оставшихся «Жаворонков». Каждому из них нужно было знать о том, что может ожидать на борту.

– Ни разу не видела таких кораблей, – прошептала Лидер, и, несмотря на нотку страха в голосе, Мэйнс услышал в ее словах куда больше восхищения.

– Сомневаюсь, что хоть кто-то видел, – согласился он. Удивительное судно, без какого-либо намека на нос и хвост, корабль без определенной формы. Казалось, что он вырос из поверхности, на которую приземлился. Три стыковочных устройства соединяли его с UMF 12. Одно из них, открытое, было совсем черным, видно, пострадав во время перестрелки. Два других оставались нетронутыми.

– У нас ни за что не получится, – тихо, еле-еле ворочая языком, сказал Фолкнер. Его силы угасали, и Джонни подумал, что совсем скоро даже костюм перестанет справляться с болью в разорванной руке солдата.

– Но это наша единственная надежда, – возразила Лидер. – Мы обязаны доложить о том, что увидели здесь.

Никто и слова не молвил о все еще вероятной возможности того, что они не покинут это место, но понимание тяжелым грузом висело над ними всеми. Исследователей не готовили к самоубийственным миссиям. Каждый из них был готов сражаться до последнего живого солдата, до последнего вздоха и капли крови, но они были достаточно умны, чтобы не замечать жестокой правды.

– Та стыковка кажется вполне спокойной, – заметил Мэйнс. – Никаких признаков движения.

– Там не обойдется без защиты, – заговорил Фолкнер. – Без их защиты.

Мэйнс ничего не ответил. Он и не знал, что еще можно было сказать.

Они побежали по поверхности UMF 12, каждую секунду ожидая огня со стороны корабля, или нападения ксеноморфов, выпрыгивающих из-за потайных атмосферных щитов. К тому же кое-где могли остаться уцелевшие яутжа, жаждущие отомстить кому или чему угодно, совершившему нападение на их дом.

Мэйнса волновало то, что корабль еще не улетел отсюда. Если атака увенчалась успехом, к чему до сих пор оставаться на поверхности? Не похоже, чтобы там была какая-то активность. Ксеноморфы, с которыми им пришлось сразиться, будто бы выполняли чье-то указание – спокойно выжидать и наблюдать, пока не появится добыча.

Мэйнс даже не знал, справятся ли они с управлением корабля, но на борту могли оказаться коммуникационные технологии, которыми можно воспользоваться, и это двигало им в первую очередь.

Все затихло. По мере приближения к стыковке, Мэйнс с замиранием сердца ждал предупреждений об опасности от своего костюма. Но ничто не нарушало тишины.

– Лейтенант, придется вернуться обратно под землю, чтобы забраться внутрь корабля, – сказала Лидер. – Стыковку подорвали, и она провалилась вниз.

– Не очень-то мне хочется снова лезть туда, – пробурчал Фолкнер.

– Выбирать не приходится, – ответил Мэйнс. – Как с боеприпасами?

– Совсем мало.

– И у меня, – добавила Лидер.

– Значит, будем двигаться быстро. Думайте только о том, чтобы не упасть, и продвигайтесь вперед, а костюмы пусть следят за обстановкой. Мы узнаем, если вдруг возникнет опасность.