Раскрываются дверцы уазика (шум становится сильнее). Голос Михалыча:

— Пошли, глянем, что ли.

Сине-оранжевый мячик ударяет прямо в камеру, растекается по экрану прозрачной лужицей. Рома трогает экран пальцем, отдёргивает руку. Кончики пальцев его продолжают слабо светиться. Врач задумчиво фыркает:

— М-да, впечатляет.

Дядя Гена молчит.

Рома рассматривает светящиеся пальцы, проводит ими по своему камуфляжу, оставляя на нём яркие полоски. Полоски ширятся, потихоньку расползаясь по ткани.

— А что? — говорит Врач. — Тоже метод, ничуть не хуже… Она любит дешёвые эффекты. Хотя я, признаться, думал о чём-то более традиционном. Типа прыжка с моста. Но можно и так. К тому же традиционное могло бы и не сработать, с её-то живучестью…

— Идиот.

Пауза.

— Что? — Врач всё ещё продолжает улыбаться, уверенный, что просто ослышался.

— Идиот, — повторяет Дядя Гена очень тихо. — Неужели ты не понимаешь, чего хочет большинство из них? Во всяком случае — молодёжь. Ты посмотри на них! Белые джинсы. Рыжие чёлки — писк моды. Даже школьную форму вынуждены были сделать оранжево-голубой — они не носят иных цветов. Они все хотят быть похожими. Хотя бы внешне. Даже этот!

Резкий обвиняющий жест в сторону Ромы. Теперь все в комнате смотрят на него. Смотрят по-разному. Рома вздрагивает, улыбается смущённо и виновато, пожимает плечами. Вокруг него — лёгкое сине-оранжевое свечение, в волосах проступает рыжина.

— Мы имели одну проблему, а теперь их будут сотни! Тысячи! Сотни тысяч!..

На заднем плане техник, пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, воровато прижимает руку к экрану.

На мосту — всеобщее безумие. Люди напирают, лезут на перила. Голос Воображалы больше не слышен, только взлетают фонтанами двуцветные яркие мячики. Группа байкеров наблюдает с безопасного расстояния, передавая по кругу папироску.

— Пари? — лениво говорит Трюкач. Это тот самый пацан, что раньше танцевал под мостом на заборе стройки, а потом сидел на бордюре. Остальные переглядываются, разбивают с улыбочками. Смотрят, как он подымает свой мотоцикл, проверяет, подкручивает, надвигает шлем, салютует, полуобернувшись. На полном газу слетает с верхней набережной к самому мосту.

Там не проехать — автомобильная пробка настолько плотная, что крыши машин выглядят узорным мозаичным панно. Но байкер и не пытается проехать, как все нормальные люди. Используя наклонный газончик вместо трамплина, он с разгона прыгает через пробку. Слегка задевает по крыше задним колесом четвёртую машину, по пятой скользит уже основательно, но от падения удерживается, а с крыши шестой выруливает прямо на широкие перила моста.

Верхняя набережная. Байкеры. Рёв мотора обрывается. Визг тормозов.

— Спасибо, — говорит Воображала, сползая с заднего сиденья. Она вымотанная и полупрозрачная, сквозь неё всё просвечивает, даже голос бесцветен. — Чего тебе?

Второй спорщик, вздыхая, снимает шлем. Подставляет лоб. Трюкач отвешивает ему щелбан, остальные улыбаются одобрительно.