А потом вопль. Крик.
Я в ужасе отшатнулась и приникла к одной из стен. Кричал мужчина. Вообще, мужчины редко кричат, в большинстве случаев матом, а если боль, то это похоже на вой. Тут же истошный вопль.
Первым порывом было сбежать. Но вдруг нужна моя помощь? Возможно, тот врач, что прошёл вперёд, попал в беду.
Чтобы не цокать каблуками, я поспешила на цыпочках по коридору. Поворот. Мигающая лампочка у потолка напоминала кадры из кино-триллера, не хватало волнительной, напряжённой музыки. Я на носках пробиралась вперёд, это было сложно сделать на моих каблуках, но я старалась быть бесшумной. Хотя, какой от меня шум, когда такие крики, истошные, полные адской боли переполняли коридор.
Двое человек. Один из них был мне знаком. Это был лечащий врач Лауры, Борис Эдуардович Краповский. И если там, наверху , я видела его человеком, то теперь, в окровавленном халате , со скальпелем в одной руке и сверлом в другой, он походил на зверя. Над белой маской два безумных глаза навыкате, как у больного базедовой болезнью. А когда он стащил окровавленной рукой маску, то безумный взгляд дополнила отвратительная улыбка больного психопата.
Мне стало сложно дышать.
Невозмутимый помощник Краповского подавал доктору разные инструменты, которые тот вкалывал, впихивал, вдалбливал в тело несчастно обнажённого мужчины, прикреплённого ремнями к каталке.
После очередного укола, жертва не выдержала. Тело прикованного мужчины стало выламывать из стороны в сторону, подкидывать вверх. А потом произошло то, что должно было меня лишить чувств, но я в обморок не упала. Я знала, что такое бывает. Это настоящий полный оборот от человека к оборотню. Только вот волка я не увидела.
Тело мужчины начало расти, увеличиваться. Кожа покрылась серым мехом. Задние конечности изогнулись по-животному и стали совсем мохнатыми, пальцы на ногах вытянулись в фаланги лап. На руках мускулистых появились когти. Лицо человека тоже претерпевало трансформацию, вытягивалось в волчью морду. Рот раскрывался сильнее, разевалась пасть с клыками.
Два врача мучили оборотня, вкалывая какой-то препарат во все части тела, до которых могли дотянуться.
Зверь рвал ремни на каталке, а потом обессилел и рухнул без сознания, так и оставшись в обороте.
Я на каменных ногах попятилась назад, руками нащупывая двери. Одна из дверей приоткрылась, и я тихонько, как тень , просочилась в маленькое тёмное помещение, почти сразу наткнувшись на ведро, что стояло на полу. Подсобное помещение со швабрами, химическими средствами и, на моё счастье ,висящими на вешалке вещами, на ощупь похожими на халаты, за ними я и спряталась.
Перекрестилась. Мне показалась мало, и я стала креститься, пока не устала рука.
Нет, меня не напугало, что я видела оборотня, скорее то, что с ним делали, возмутило до предела. На нём ставили опыты. А что , если мой Данил оборачивается вот в такое существо? Что, если его поймают и также будут резать и колоть?
Мой. Данил мой. Какая же я дура. Как я могла променять своего любимого волка на урода, содержащего клинику с врачами-садистами?
Я достала телефон. Сигнал так и не появился.
Память работала, пытаясь выловить из отрывков воспоминаний расписание Краповского, оно висело у его кабинета. Кажется, в десять часов вечера у него обход, значит здесь его не будет. И, если даст Бог, (всё , я уже стала верующей с этого момента), то выберусь из своего укрытия и освобожу оборотня, чего бы мне этого не стоило. Пусть меня пристрелят охранники или застукают доктора, пусть сам оборотень мне голову свернёт. По большому счету, мне уже терять нечего. Данила я потеряла. Сестру тоже. Рому не вернешь. И выполнять обещание, данное Драски, я не собираюсь. Нет смысла. А так, хоть помогу кому-то.
В течение нескольких часов я себя накручивала. В подсобку заглянули, забрали машину для клининга, не заметив меня. Я спряталась за белыми халатами, мои сапоги скрывала груда вёдер.
Тот самый помощник Краповского, бездушный, с бледным лицом , пошёл убирать палату, где мучили и пытали несчастное существо.
Через некоторое время мужчина вернулся, оставив машину у двери. Стало темно и тихо.