Франк, который после развода участвует в воспитании дочери, отводит ее в школу. Там он узнает, что учитель дочери заболел и девочка не может оставаться в школе. Франк тут же звонит своей бывшей жене, матери девочки, и просит ее забрать дочь. Когда та отказывается, ссылаясь на запланированную встречу, Франк говорит ей голосом, полным ненависти: «Ты на меня перекидываешь свою неспособность заниматься нашей дочерью!» Вместо того чтобы самостоятельно решить проблему или признаться, что дочь его тяготит, он приписывает бывшей жене свою неспособность заниматься ребенком и проецирует на нее свой гнев, вызванный отказом в помощи.
Когда Андреа чувствует себя плохо, иногда беспричинно, она звонит Хуану и говорит ему: «Ты дрянь, ты эгоист, ты токсичный…» Обзывая его, она, вероятно, вываливает на него то, что думает о самой себе, будь то отыгрывание вовне или поддержание образа себя, который ей навязали в детстве. Чтобы почувствовать облегчение, Андреа использует механизм проективной идентификации, приписывая партнеру то, что она сама о себе думает, и обесценивает его.
Случай Ванессы: рождение сирены
Ванесса родилась через год после Ванессы, своей старшей сестры, которая умерла сразу после рождения.
Можно себе представить, как родители заботились о малышке: она даже не успевала проголодаться, как источник ее желаний всегда был к ее услугам. Грудным младенцем Ванесса испытывала совсем мало эмоций: удовлетворение от груди, когда она кормилась молоком, или гнев в ответ на отчаяние, когда приходилось требовать такую желанную манну. Гнев? Психоаналитики говорят о ненависти. Действительно, младенец знает, что отсутствие ответа на его требование смерти подобно и его реакция соответствует ужасу, который вызывает у него угроза смерти. А в семье Ванессы прекрасно знали, что такое смерть младенца… Так что, чего бы ни захотела Ванесса, ее желания тут же исполнялись.
Можно себе представить, какую ненависть почувствовала Ванесса в момент отлучения от груди, ведь у нее отняли источник пищи, который она долгое время ощущала частью себя. От нее как будто оторвали кусок. Это событие вскормило в ней лютую ненависть к матери, но вместе с тем позволило осознать свою независимость от нее. Ужас смерти, испытанный младенцем в первые месяцы жизни, преобразовался в очень сильное чувство — страх отвержения.
В итоге, когда Ванесса уже осознавала себя отдельно от матери, лишь ее присутствие рядом дарило девочке ощущение полной защищенности. Единственный фактор, из-за которого Ванесса сдерживала свою ненависть и не обрушивала ее на мать или — еще хуже — не ранила ее. Ненависть превратилась в черту характера, как только девочка в своем развитии перешла от так называемой оральной фазы (период, когда самые важные связи с миром осуществляются ртом) к анальной, на которой, научившись управлять сфинктером, Ванесса могла фантазировать о доминировании над матерью, раздумывая, реагировать ли на желания матери, и одаривая ее в конце концов таким желанным для нее актом испражнения.
Практика: вопрос
Что семья Ванессы подвергала отрицанию?
Часть I. Анализ психологии перверта
Глава 1. Речь: любимое поле битвы нарциссического перверта
Любимое поле битвы, самый мощный инструмент нарциссического перверта… это речь.
Его красноречие — настоящее оружие. Пожалуй, более страшное, чем физическая сила. Он использует потенциал языка, чтобы поработить своего партнера.
Он на поражение будет метать словами во всякого, кто едва почует разлом в его идентичности.
Моя бабушка называла полицейских hirondelles[14]. Когда в разговоре со мной она упоминала ласточек, я должен был понимать, что речь идет о жандармах. Мы прибегаем к двусмысленности в разных целях. Она может быть обусловлена культурой: в Северной Африке молодых девушек сравнивают с газелями, во французских деревнях помощников полиции именуют pervenche[15]. В случае моей бабушки за двусмысленностью могла таиться боязнь униформ. Это и понятно, ведь она, уроженка северо-востока Франции, пережила две мировые войны[16]. Юмористы используют игру слов, чтобы рассмешить нас, преподаватели и философы — чтобы заставить задуматься. Поэты играют со словами, чтобы впечатлить.
Нарциссический перверт беззастенчиво эксплуатирует двусмысленность слов и парадоксы, которые она создает. Они помогают ему покорить жертву, удержать ее и обесценить, поэтому двусмысленность для него — еще и источник удовольствия.
Хуан вспоминает: «Когда я собирался уйти от нее, она страстно признавалась мне в любви. Когда я соглашался остаться, она говорила мне, что я нехороший человек. Долгое время я сомневался в ее признаниях. Правду ли она говорила, утверждая, что любит меня? В итоге я пришел к выводу, что ее уверения были наживкой, с помощью которой она помыкала мной или мучила меня — по настроению. Она постоянно испытывала свое могущество надо мной».
Первая функция слова — обозначение. Когда мы обращаемся к ребенку, который еще не усвоил символику слова, мы помещаем его в позицию субъекта. В то же время ребенок назван и обозначен словом взрослого. Следовательно, слово обладает свойством структурировать, потому что оно позволяет ребенку отделиться от предметов, от всего прочего и выйти из неразберихи сознания. Позже, когда ребенок познает символизм слов, они превратятся для него в носитель закона. Запрет инцеста — символ, который позволяет субъекту найти свое место, поскольку обозначает раздел и различение поколений. Если это так, то символ — слово жизни, потому что позволяет индивидуумам возникать и развиваться правильным образом. Но если этот символ используется для устранения различения, создания путаницы или разрешения на инцест (мы вернемся к этому позже), то это слово — слово смерти, потому что оно не дает возникнуть ни индивидууму, ни его телесным, ни психическим границам, необходимым для зарождения влечения к жизни.
Предназначение речи состоит в передаче информации. Порой она вызывает такой эффект, за который адресант не может нести ответственность. Например, известие о чьей-то смерти, несомненно, вызовет горе у адресата, но понятно, что человек, сообщивший скорбную весть, не виноват в вызванном ею чувстве.
Теперь поговорим о перверсии функции и намерения адресанта. Для чего мы произносим слова? Чтобы передать информацию или чтобы добиться нужной реакции адресата, смутить его, ранить или взять под контроль его поведение?