Карсидар почувствовал, что гандзак весь напрягся… Точно — он проверял его способности. Карсидар боязливо глянул на вновь обретённого товарища и увидел, как постепенно меняется выражение лица Читрадривы. А вслед за этим мысленно уловил восхищённое: «Вот это да-а-а!..»

— Что… я сильно изменился? — осторожно спросил он гандзака.

Ответить тот не успел, поскольку в их разговор вмешался Михайло:

— Эй, Хорсадар! Долго мы ещё будем стоять промеж дохлых татарских псов? Лошадей на всех не хватит, так что сажай своего приятеля к себе в седло, да поедем себе с Богом.

— Ладно, поехали, — сказал Карсидар, особо не заботясь о том, поймёт его Михайло или нет.

От изумления у Читрадривы чуть не отвалилась челюсть.

— Что ж это происходит? — недоумённо спросил он. — Ты уже выучил их язык? Так быстро?

Карсидар направился к Ристо и коротко сказал:

— Садись ко мне в седло. По дороге поговорим.

Читрадрива покачал головой и пробормотал на анхито: «Ну и ну! Не ожидал». Как ни странно, Карсидар понял это, но своими наблюдениями делиться не спешил, чтобы не задерживать отряд и не раздражать Михайла. Когда же Читрадрива уселся на спину Ристо впереди него, и всадники пустили лошадей шагом, Карсидар начал исполненный странностей рассказ. Поначалу он сбивался, пытаясь выразиться как можно точнее, постоянно возвращался к описанию одних и тех же событий, но постепенно увлёкся повествованием и стал говорить так непринуждённо, словно вернулся в трактир на дороге в Нарбик, чтобы рассказать Солу о своём очередном приключении. Он говорил громко и так бойко размахивал руками, изображая молниеносно распространявшийся по татарскому стану огонь, что едва не слетел с седла. Воины угрюмо косились на расходившегося посланца Хорса.

— И после того, как Ипатий нашёл оплавившийся меч Менке, мы повернули обратно и встретили тебя.

Карсидар умолк и только тут обнаружил, что Читрадрива продолжает потихоньку изучать его сущность.

— И что ты на это скажешь? — спросил он после длительной паузы, когда гандзак, наконец, удовлетворил своё любопытство.

— Что я не ошибся в своих предположениях. Теперь ты гораздо более могучий колдун, чем я, жалкий анах.

Карсидар вздрогнул.

— Кан, шлинасехэ, анахум йеш шнэйм кэшфем, — невозмутимо подытожил Читрадрива, и Карсидар вновь отлично понял анхито: «Да, мой принц, мы оба — колдуны».

— Так вот, шлинасехэ, теперь ты можешь то, чего не может никто из известных мне людей: свободно читать мысли.

— Но ведь и ты…

— Вовсе нет, тут ты ошибаешься. В большинстве случаев мне доступны лишь самые общие переживания других людей, остальное же я угадываю, порой весьма удачно — но это уже опыт, дело наживное.

— А как же наше мысленное общение?