— По правде говоря, — продолжил Фердинанд, — Мэйн обладает воспоминаниями аристократки из высшей знати, жившей в другом мире. Несмотря на её здешний возраст, в её воспоминаниях она взрослая женщина.

— Эээ? Будь добр, повтори еще раз, что ты сейчас сказал.

Сообщенный Фердинандом результат проверки Мэйн, настолько выходил за рамки ожидаемого Карстедом, что тот подумал что ему просто послышалось. Поэтому то он тут же попросил Фердинанда повторить сказанное, и тот так и сделал. Карстедт не верил в ошибку, так как инструмент был создан специально что бы избежать таковых, но все равно, результат был таков, что верилось в него с огромным трудом.

— Я, ух…Я не знаю что даже сказать. Это просто абсурд какой то. — Вот и все что Карстедт умудрился выжать из себя в качестве ответа, и Фердинанд понимающе кивнул.

— Яи сам думаю что это просто абсурдно, и это при том что я видел этот мир вее воспоминаниях. Сомневаюсь, что в это многие поверят, но такова истина. Экстраординарные достижения Моэйн, как и её поведение это все результат ее проживания в нижнем городе, обладая памятью и жизни в другом мире. Тем не менее, она не злоумышляет против города. Если мы правильно используем её память на пользу Эхренфесту, это обернется огромным благом для нас всех. Но так как ее волнуют только книги, необходимо, что бы ее окружение постоянно направляло ее деятельность в полезную для окружающих сферу.

Что сильнее всего заинтересовало Карстедта, не невероятная история о том что Мэйн проживала в другом мире, чему он все еще не мог поверить, но то насколько разговорчивей стал Фердинанд. Несмотря на насильную синхронизацию с иным разумом ради просмотра чужих воспоминаний, он вовсе не казался недовольным.

— Я вижу, что она тебе весьма глянулась.

— О ком ты говоришь?

— Естественно, о ком как не ученице храмовой жрицы в синем, по имени Мэйн.

Карстедт отлично понимал важность ученицы жрицы Моэйн, особенно в нынешнее время, когда сильно не хватало манны и аристократов, но Фердинанд выказывал большую заботу о этой Мэйн, чем можно было от него ожидать по отношению к простолюдинке. Фердинанд позволил ей ехать на своем магическом звере, пошел на то что бы привести с собою ради неё не одного, а двух слуг, и продемонстрировал необычную заботу о её жизни назначив ей двух охранников, пока она дожидалась момента когда потребуется её участие в церемонии исцеления, а также потратил на неё самолично составленное зелье и одолжил ей свое кольцо.

Но превыше всего этого, было то, что он вслух, перед всеми присутствующими рыцарями заявил, что она находится на его попечении. Карстедт помнил, насколько он сам был потрясен, когда это произошло, он в жизни не ожидал что Фердинанд мог бы сказать что то подобное.

Эта Карстедтова наблюдательность, продемонстрированная этим замечанием, заставила Фердинанда поморщится от явного неудовольствия:

— Она мне не понравилась, ия не испытываю к ней каких либо схожих чувств. Просто, она именно настолько ценна.

— ОХ?

Фердинанд начал рассказывать насколько ее обильные запасы манны и выдающиеся арифметические способности приносят пользы для храма, и это еще не учитывая ее частых изобретений. Карстедта так и подмывало спросить, чем подобная заинтересованность отличается от высказанного им суждения, но сдержался. Фердинанд, и так обычно старался всегда скрыть все что имело для него ценность, или же дистанцироваться от них, но стех пор как он примкнул к храму, эти его подобные склонности только усилились.

…Фердинанд, несмотря на свое упорство, и можно даже сказать упрямство, наконец то нашел кого то кто ему пришелся по душе. И значит, не стоило его этим дразнить и тем самым рисковать все испортить — вот к какому заключению пришел Карстедт. Зная Фердинанда с довольно юного возраста, и потому будучи в курсе насколько тот был склонен к наплевательскому отношению к самому себе, Карстедт знал, что многие темы он должен обсуждать с Фердинандом соблюдая предельную осторожность.

— Она выказала просто неимоверные объемы манны прямиком перед множеством посторонних, — заговорил Карстедт, — сейчас, слухи о ней распространяются по кварталу аристократов со скоростью лесного пожара, а их источником являются рыцари, бывшие этому свидетелями. Мэйн будет еще в большей опасности, чем раньше.

— Без сомнения. Её запасы манны еще более впечатляющи, чем я предполагал. И хоть я объявил что она находится на моем попечении, я, если подходить непредвзято, не более чем жрец. Аристократы, что гонятся за манной, пойдут по её следу, и в какой то из дней, она из за этого пострадает. Невозможно предсказать, смогу ли я уберечь её в этом случае. — Ровным голосом, что соответствовал его без эмоциональному лицу, произнес Фердинанд. Очень и очень немногие из знавших его, видя и слыша его сейчас, поняли бы что он крайне разочарован своим бессилием.

— И что же нам тогда стоит предпринять?

— Я предлагаю тебе удочерить Мэйн. — Последовал ответ Фердинанда, отчего у Карстедта в удивлении распахнулись глаза. Как капитан рыцарей, Карстедт относился к высшей знати. Предложив ему удочерить Мэйн, Фердинанд намекал что она не уступает по объемам манны представителям высшей знати.