— Да, князь, ты загадки задаешь не хуже старого скомороха.

— Что ты смеешься? Или ответ знаешь?

Филька замотал головой:

— Другое ведаю: каждая из вдов положит сыну в колыбель перепачканную в крови мужнину рубаху и будет колыбельные песни ему напевать все про месть да про голову врага, которую надо бросить возле отчего порога. Не будет между этими семьями мира.

— Легко было бы сказать, что Злыдень их попутал… — проговорил тихо Владигор и осушил свой кубок до дна. Но не легче сделалось у него на сердце, а, напротив, куда тяжелее.

— Может статься и так… заполз змеёю-завистью в сердце одному, опоил другого отравой-ненавистью. Тут мечом не поможешь…

— Не о том разговор… Знать-то надо было всего лишь, кто отрока убил…

— Да если о том спор, что ж ты мучаешься, князь? Ты же чародей, неужто ответ на такой простенький вопрос найти не мог?..

Владигор хмуро взглянул на Филимона и вновь наполнил свой кубок.

— Был мне ответ…

— Каков, если можешь сказать?..

— «Оба»…

Филимон расхохотался:

— Вишь, как я угадал…

Владигор стукнул кубком по столу так, что расплескал вино.

— Ответ плох. Да и судья сплоховал. Три человека за мешок золота сгинули.

— Что ж странного, — пожал плечами Филимон, — видал я, как за один золотой сотня людей пропадала…

— Мне одна мысль покоя не дает: может, я не вину их искал, а того, кто этот мешок в старый рудник кинул?.. — Владигор встал, снял с полки золотой кубок, найденный в кожаном мешке, и поставил его на стол перед Филимоном. — Что скажешь? Видел ли ты когда что-нибудь подобное?

Филимон на мгновение задумался, разглядывая хитро усмехающиеся мордочки козлоногих людей, играющих на свирели…

— Ага, видел… — кивнул он наконец. — В библиотеке у Белуна в одной книге был нарисован точь- в-точь такой же…