— Ночуй со мной, — сказал Серов, выгружаясь и вытаскивая рюкзак, тючок с палаткой и ящик с консервами. Одет он был по-походному: джинсы, ковбойка, штормовка, высокие ботинки на ребристой подошве. К рюкзаку были принайтованы топор, котелок и нарезной карабин, одолженный ему директором леспромхоза. Так, на всякий случай. По словам директора, в предгорьях шатались медведи.

— Не-а. — Петрович сел на пенек, вытащил сигареты, закурил. — Ночевать я тут не буду, а ежели чаем угостишь, не откажусь. Тут ручеек под холмиком… Сбегай за водой, а я костерок разложу.

Когда Серов вернулся, костер уже пылал. Они заварили чай, открыли банку сгущенки и еще две, с мясными консервами, поели, глядя, как солнце медленно плывет вниз над горным хребтом. Прилегли на теплой земле у костра.

— Что ночевать-то не хочешь? — спросил Серов. — Палатка у меня большая.

— Зато место хреновое. Дело твое, Андрюха, кто деньги платит, тот и барин, но шкандыбать сюды на прогулки я бы не стал.

— Почему?

— А ты послухай… послухай, говорю… Птиц слышишь? Или каких жуков?

Серов прислушался и покачал головой. Тишина и правда царила мертвая, только шелестели время от времени на ветру деревья.

— Во! — сказал Миньков, многозначительно поднимая палец. — Ни птиц тут, ни зверья, ни пчелки завалящей… Карабинчик ты зря с собой прихватил, не бродят тут мишки. Во всей округе пустота.

Они помолчали, потом Серов, сунув в огонь пару сухих ветвей, спросил снова:

— Водил сюда многих, Петрович?

— Нынешний год ты второй. Приезжал из ваших краев, из Москвы, мужик, богатый, важный… Одно слово — бис-мес-мент! Меня подрядил да Кольку Лохмача. Колька с ним тут остался, прислужником — костер жечь, воду таскать, жратву готовить… Видишь, вон проплешина? Так это их кострище. А палатку ставили под той ольхой, где земля помягше.

Серов встрепенулся:

— А где этот Колька теперь? Ничего с ним не случилось? Такого, знаешь ли, странного?

— Что с ним будет!.. Пьянь и рвань! Насосется, влезет в драку, морду разобьют, вот и все тебе странное. Страньше этого с ним не бывает.

— Того москвича богатого не Константином Николаевичем звали? Добужинский по фамилии?

— Он, — кивнул Петрович. — Знакомец твой?

— Да. — В подробности Серов не пожелал вдаваться. — Но ты ведь не только с ним сюда ездил? Были и другие любопытные?

— Были, как не быть! Лет шесть али семь назад целая команда, парни и бабенка с ними… И до них были, и после них, но по одному, как ты, либо по двое. В девяносто девятом… — Петрович задумчиво потер небритую щеку, — нет, в девяносто восьмом еще команда подвалила, четверо, с Нижнего Новгорода, кажись. Но этих не я возил, эти вертушку нанимали. Сурьезные мужики! Всякой радиотехники навезли — двадцать ящиков! Васька-вертолетчик говорил, мерить тут что-то собирались.

Серов приподнялся, сел, скрестив ноги.