— Какую волыну? Я слышал, это его собственный ствол.
— Его, но он должен был находиться совершенно в другом месте. Из него, кстати, должны были в случае крайней необходимости шмальнуть по тебе.
— Первый раз об этом слышу, — пожимаю я плечами.
— В общем, слишком много людей произносят твоё имя, Бро, — заявляет Цвет, глядя мне прямо в глаза. И мне чёт это совсем не нравится.
Взгляд у него тот ещё. Как у змеи, холодный, пронизывающий и совершенно недоверчивый. И он практически не мигает.
— Посмотри сам, Паша, — спокойно говорю я. — Ведь я человека не трогал, правда? Жил себе спокойно, в школе учился. А он что? Украл мою собаку. Думаешь, может быть он мне мстил за что-то? Нет, просто собака понравилась. Собаку вернули, но он никак успокоиться не мог. Хотел с моей девушкой сделать разные гадкие штуки. Его бригаде дали по ушам, а самого арестовали. Так он и там не уймётся. Это что за одержимость мной? Теперь сестра какая-то появилась. Хочет меня, как таракана растоптать.
— Ладно, про Киргиза потом как-нибудь. Мы здесь, вообще, по другому поводу. Если бы дело было в нём, мы бы с тобой сейчас не сидели один на один и бесед бы не вели. К Киргизу, может быть, мы когда-нибудь ещё вернёмся, но, думаю, нескоро.
— Ну, а тогда, — удивляюсь я, — зачем мы здесь? Ради чего все эти похищения и заточения в бане. У меня и другие дела имеются, если что.
— Похищение… — это Айгуль развлекалась. — Это к делу не имеет никакого отношения. Ты здесь потому, что я хочу, чтобы ты поработал на меня. Погоди, ничего не отвечай пока. Посиди молча, дай мысли проясниться.
— Я? — спрашиваю я. — Поработал на тебя?
— Да, именно, — кивает он. — Как тебе идея?
4. Как раскладывать пасьянсы
— Смотря что нужно делать, — задумчиво говорю я. — Я ведь не ко всему пригоден и не везде эффективен. Консильери, возможно, со временем из меня мог бы получиться, но тебе, наверное нужно что-то более узко-специальное.
Он смотрит усталыми, чуть покрасневшими глазами. Брови насуплены, тяжёлая челюсть не брита.
— На роль моего консильери, — проявляет он завидную осведомлённость в терминологии, — зелёные выскочки вроде тебя не подходят. И нужен мне конкретно человек вместо Кахи. Ты знаешь, как там всё устроено, сам его обучал и говорил, что нужно делать. Ну и всё, продолжишь работать вместо него. Будешь мне отдавать пятнадцать процентов.
Я задумываюсь. Вернее, делаю вид, что задумываюсь, поскольку и сам рассчитывал на это и уже даже получил предварительное добро от Куренкова.
— И, чтобы ты соображал быстрее, — добавляет Цвет, откидываясь на спинке стула. — Это никакая не просьба. Ясно?
— Так-то ясно, но…
— Какое ещё «но»? –кривится он и недовольно бросает вглубь дома. — Марта, чай будет или нет?
— Таких «но» несколько. Во-первых, пятнадцать процентов похоронят бизнес. Каха драл с игроков тридцать процентов в пользу конторы, а это уже много. Из этих тридцати десять отдавал тебе, десять Алику и десять оставлял себе. Но там ещё и менты нарисовались. Кахе бабок не хватало и он начал грабить своих же клиентов. Закончилось плохо. Ты же хочешь с меня пятнашку. Олимпиада всё, интерес у людей утих, ставки будут маленькими, игроков станет меньше. Поэтому, если возможно, хотелось бы поменять подход. Контора берёт тридцать процентов от банка. Логичнее было бы начислять налоги уже на эту сумму. Скажем, четверть от прибыли конторы.