Он взял со столика какой-то журнал и принялся ждать.

А Джорджи тянула время. Прошло целых двадцать минут, прежде чем пришел ответ.

Смит, опустив глаза в пол, заявила:

– Милорд. Моя госпожа просила передать вам, что не сойдет ни через десять минут, ни в какое другое время. Она также велела сообщить вам – она принимает ванну, так что не говорите потом, что не были предупреждены.

Подобная дерзость удивила его и заставила смеяться, несмотря на то что образы в его голове волной тепла и зова плоти погнали горячую кровь к паху.

…Джорджи, нежное существо с кремово-розовой кожей, сейчас, должно быть, в ванне с мыльной губкой в изящной ручке. Капли воды бисером рассыпались по плечам. Длинные ноги согнуты, колени выглядывают из воды как маленькие белые бугорки. Розовые, тугие соски венчают пышные соблазнительные полушария идеальной формы…

Горничная откашлялась.

Бэкенхем с трудом вернулся к реальности.

– Вот как?

Он на мгновение задумался. Потом медленно поднялся со стула.

– Думаю, вам все же лучше доложить обо мне, – проговорил он мягко, жестом пригласив горничную идти вперед.

Со сдавленным вздохом возмущения и протеста Смит поспешила вверх по лестнице.

Бэкенхем следовал за ней. На ступеньках, вместо того чтобы идти за горничной дальше по коридору, он развернулся и очень тихо пошел обратно.

Выходя из дома Джорджи, граф насвистывал под нос какую-то простую озорную мелодию. Ему было крайне любопытно, как скоро она поймет, что он ушел.

– Ты, и на бал, Бекс? – удивился Лидгейт. – Я должен это видеть.

Бэкенхем застонал.

Приготовления к балу не заняли много времени. Он помнил совет Ксавье – всегда переодеваться к обеду, даже обедая в одиночестве.

– Спасибо, Питерс. Вы можете идти, – Бэкенхем кивнул камердинеру, принесшему кучу галстуков. – Я часто хожу на балы, – сообщил он, пытаясь сбить кузена с толку и выиграть время на размышления.

Когда Маркус завязывал галстук, его руки предательски задрожали. Он сорвал смятый галстук с шеи и выбрал новый, пытаясь успокоить нервы.

– Балы в вашей деревенской глуши не могут сравниться с лондонскими, – заметил Лидгейт, подойдя к Бэкенхему и посмотрев на его отражение в зеркале. – Давай я тебе помогу.