- Отлично. Тогда пойдем успокоим всех остальных.
Утро началось весело. Для меня, по крайней мере. Не успела я толком проснуться, как приставленная ко мне молоденькая горничная, опасливо косясь на мое опухшее ото сна лицо, сообщила, что ко мне с боем рвется Пашка. Стрельцы и охрана пытаются как-то остановить его натиск, но мужик совсем обезумел. Трезвый, он уверяет, что ведьма нужна ему срочно, что это вопрос жизни и смерти. «Угу, вот прибью его, и будет ему вопрос сразу и жизни, и смерти», - раздраженно подумала не выспавшаяся я. Вслух же произнесла:
- Ясочка, пойди скажи, что я через несколько минут выйдут. Пусть дворцовые двери не ломают.
Девушка поклонилась и бросилась выполнять мое указание. Я же, ругая всех и вся, встала с такой теплой и уютной постели и поковыляла к шкафу.
Натянув на себя теплые гамаши и домашние шерстяные штаны, сверху надев кофту из меха сатрана[12], а на голову – шапку-ушанку, я обула в темном коридоре валенки и вышла во двор.
Опять снега за ночь насыпало. Просто горы вокруг. Вот же волшебная Рось… Обильная на снега страна…
- Матушка ведьма, матушка ведьма! – ко мне тщетно пытается пробиться сквозь живую цепь из стрельцов Пашка. Ты смотри-ка, действительно, трезвый. И даже одет цивильно. Что-то явно случилось. Может, вчерашнее тетушкино представление повлияло? Хорошо бы, если так.
- Пропустите его, - приказываю сотнику.
Пашка подбегает ко мне, взволнованно начинает размахивать руками и быстро шептать, так, чтобы никто, кроме нас двоих, ничего не услышал:
- Матушка ведьма, в ножки тебе поклонюсь, что хочешь, сделаю, только верни принцессу! Я знаю, ты можешь! Это же ты ее вызвала!
Какую принцессу? Что он такое городить? Еще не протрезвел после вчерашнего, что ли? Вчерашнее… Эли… Так вот он о чем…
- Ты же вчера сам ушел.
Мужик покаянно опустил голову:
- Испугался я, матушка ведьма. Не думал никак, что ты меня все же услышишь и желание мое наконец-то исполнишь. Семью богам молю: верни принцессу! Понравилась она мне шибко!
Мда… Дела…
- Знаешь что, прямо сейчас я тебе ничего обещать не могу. Приходи вечером, после петухов, тогда все и решим.
Проводив обнадеженного Пашку, отправилась прямиком к своей ненаглядной родственнице. Не одной же мне страдать от ранней побудки. Как оказалось, та уже не спала. Уже одетая. Она сидела перед столиком и что-то писала.
- Эли? К тебе можно?
Тетя повернулась, засияла улыбкой: