Когда я шла по территории, то других отдыхающих уже не было. Тут были в основным родственники, знакомые и с каждым мне приходилось здороваться и мило улыбаться. По крайней мере подготовка к предстоящей свадьбе буквально кипела и шла полным ходом. Завтра намечалась репетиция. Моя мать металась в панике, что что-то пойдёт не так и всё будет выглядеть дешёво и не престижно. Она постоянно кому-то звонила и совсем задёргала свою помощницу и организаторов свадьбы. Несмотря на то, что Линда Фостер-Бэйли занимается дизайном интерьеров. По её мнению, она лучше знает, как устроить дорогую свадьбу. Кажется, Роберт и Эшли сами мечтали уже со всем этим покончить. Я была рада, что это всё происходит сейчас не со мной. И я всего лишь гость на этой свадьбе.

Я постаралась незаметно ретироваться, когда услышала гневный возглас своей матери. Это бывает крайне редко. Потому что «терять лицо» было смерти подобно.

И отправилась на поиски Джейсона.

Но стоило мне немного пройти, как меня окликнула Руби. При виде неё, я не осознавая, начала искать синяки, ссадины и какие-либо признаки побоев. Но её лицо было чистым и свежим. Тогда я начала глазами искать Глена отца Джея. Но его не было поблизости. Даже не знаю, что сейчас меня больше обрадовало его отсутствие или лицо Руби без синяков?

Мы поздоровались друг с другом.

— Джейсона тут нет, — сказала она, словно прочитав мои мысли. — Прогуляемся?

Я кивнула головой.

Руби взяла меня под руку, и мы почему-то пошли в сторону выхода из парк-отеля.

Несколько минут мы молчали. Я не хотела начинать разговор первой, понимая, что, скорее всего, ей надо время.

— Для тебя это, наверное, неожиданно и ты удивлена, скорее шокирована, — вдруг произнесла она. — Я понимаю. Я и сама была бы шокирована, увидев нечто подобное. Джейсон всё тебе рассказал?

В её голосе совсем не было ноток упрёка или злости.

— Да, — поэтому честно ответила я.

— Спасибо, что никому не рассказала, Тео. Я правда благодарна тебе. Мне бы не очень хотелось, чтобы люди об этом узнали. Не хочу, чтобы меня начали жалеть или относиться как-то по-другому. Об этом и без того сложно говорить. Даже признаваться самой себе, что столько лет терпела и ничего не делала.

— Руби, думаю, вы заслужили, чтобы к вам проявили хотя бы сочувствие. И почему не делали? Делали. Вы каждый раз надеялись на лучшее. Потому что любили этого человека.

— Мне было страшно, Тео, — она смахнула слезу. — Я так виновата…

Я перебила.

— Вы не виноваты, — уверенно заявила я. — Виноват тот, кто совершает преступление, а не тот в отношении, которого совершается это самое преступление.

Мне вдруг стало стыдно.

— Простите, если лезу не в своё дело.

— Ничего, — она мягко улыбнулась. — Я видать прозрела только к своим шестидесяти годам. И, возможно, ты права.