Пять часов тридцать минут. Впереди показалась полоска земли. Тардиф, напяливший темные очки, уверенно вел катер по направлению к ней. Судно делало узлов тридцать, если не больше, и такая быстроходность радовала. Нигерийские яхты, как заверил Жан-Поль, вряд ли смогут разогнаться быстрее.
Шесть часов. На пустынном берегу, километрах в двух южнее Форт-Элвиша, катер встретили десять отборных бойцов из Тонга-Со. Полминуты восторженных воплей, и десятка вооруженных головорезов погрузилась на палубу катера. У каждого из них, кроме автомата, имелось по острой трехлапой «кошке» на свернутом капроновом тросе. Абордажные крючья… Жан-Поль дал малый назад, развернулся, и пошел обратно в море почти перпендикулярным курсом к берегу.
Семь часов. Мне стало понятно, что катер сделал большой полукруг с тем, чтобы подойти к нигерийским яхтам с севера. Маневр несколько наивный, но вполне понятный — если наши друзья и ожидают подвоха, то скорее, с южной стороны.
Восемь часов…
— Вижу два корабля, — негромко сказал Жан-Поль.
Я во все глаза смотрел вперед, но ничего не видел.
— Чуть правее, — проговорил француз.
Тогда я действительно заметил два пятнышка на горизонте. Жоам посмотрел в бинокль.
— Точно. Это они, — произнес он.
Мы втроем — Жан-Поль, Жоам и я — находились в рубке. Француз держал в руках штурвал, мулат стоял у пульта торпедного аппарата, я же с автоматом в руке осуществлял общую страховку. То есть, в случае непредвиденных обстоятельств, я должен остаться последним, кто будет защищать командира и капитана. Правда, Алварес был уверен, что до этого не дойдет. Еще в логове Мусафара он убедился в том, что в операции вполне можно обойтись без меня, и был даже готов высадить меня на берегу, но потом все же решил, что дополнительный стрелок — не помеха, а доберусь ли я в одиночку до лагеря — тот еще вопрос.
Троих бойцов Жоам оставил на баке — носовой части катера — под прикрытием металлического такелажа, двое («смертники», — прошептал Тардиф) полезли наверх, к пулемету, остальные пятеро спрятались за рубкой, ближе к корме.
Я высунулся на мостик и посмотрел, куда, в случае чего, прыгать, если катер, не дай бог, соберется пойти ко дну. И увидел такое, от чего все мысли о возможном купании мгновенно вылетели из головы со скоростью света. Метрах в тридцати параллельно нашему курсу, не сильно даже и отставая, зеленоватые волны разрезал слегка изогнутый громадный плавник.
Я толкнул Жан-Поля и показал пальцем в сторону эскорта.
— Тигровая, — благодушно произнес капитан. — Чует поживу, бестия…
Мне от такого благодушия стало еще тошнее, и я стал наблюдать за приближающимися яхтами. Вернее, это мы к ним приближались, а те стояли на якорях. Обе трехпалубные, метров по сорок в длину, каждая водоизмещением (по моим прикидкам) не больше пятисот тонн. Обводы довольно изящные, но покраска давнишняя, а сквозь когда-то белый колер просвечивает зеленая грунтовка и рыжая ржавчина. Несколько минут — и я прочел названия: та, которая погрязнее, с выбитыми стеклами иллюминаторов, называлась «Джерико» («Иерихон»), другая, что чуть посвежее, но с подозрительными чехлами на каких-то предметах, установленных на палубах, носила имя «Гил». Что это означает в переводе с английского, я так и не вспомнил.
На «Гиле» заметили катер, но приняли его, похоже, за военное судно, и начали что-то сигналить. Вскоре, правда, там догадались, что происходит неладное, один из чехлов был сорван, и с борта теплохода затарахтела пулеметная очередь.
И тут на крыше рубки загрохотала спарка. Мне показалось, что пули сметают с палубы парохода людей, собравшихся возле фальшборта.
Застучали и автоматные очереди. Жан-Поль, весь моментально взмокший от напряжения, с каменно-неподвижным лицом, остановил винты и дал задний ход.
Пули с визгом отскакивали от палубы катера, одна из них пробила стекло в рубке, и стремительным шершнем прожужжала мимо моего уха.
На «Джерико» тоже не остались безучастными. Правда, активное содействие команде «Гила» оказывал только один человек, облаченный в светлый костюм и пробковый шлем. В руках у него подпрыгивал автомат, кажется, «Узи». Прочие же члены экипажа предпочли роль зрителей.