Жоама это забавляло. По-моему, он заключил пари со своим денщиком, которого называл адъютантом, насчет того, кто из нас сломается первым. Я не знал, на кого из нас поставил главарь-командир, да и знать не хотел. Но надеялся, что выиграет тот, кто увидел во мне фаворита.

И я вновь вставал, подбрасывал автомат на ремне и догонял бойцов. И то же самое делал Майк, который тоже периодически падал. Впрочем, иногда падали и солдаты, но значительно реже. Алварес же не упал ни разу. Этот мулат был великолепным образчиком военной машины в человеческом облике. Казалось, ему неведома усталость. Он тоже шагал при оружии, при этом успевал пройти вдоль бредущего отряда от возглавляющих колонну «бурлаков» до арьергарда (в нашем с Майком лице) туда и обратно, при этом всегда находил ободряющие слова для тех, кому было трудно. А трудно было всем.

Потому, когда прозвучала команда «привал», большинство бойцов повалились прямо на дорогу там, где их застал клич командира. Впрочем, Жоам был недоволен столь прямолинейным исполнением — он что-то проорал, после чего отряд отполз с дороги под прикрытие деревьев. Листва на их кронах образовывала своего рода крышу. Нельзя сказать, что под деревьями было суше, но сверху все же текло меньше — массы воды сплошной стеной стекали с листьев на обочины, не под стволы.

Прозвучало разрешение курить и отправлять естественные надобности. Не знаю, у кого как, но у меня осталась только одна надобность — упасть на сухое и проспать хотя бы шесть часов. Но это было невозможно. И, решив показать этим черным братьям, а больше всех — Майку, что я все еще парень хоть куда, извлек отсыревший огрызок сигары из полиэтиленового пакета и задымил, прикрываясь от дождя. Новински тупо смотрел на меня — он тоже вымотался и, по-моему, сильнее, чем я.

Жоам помахал нам рукой. Находясь среди своих солдат, он не считал нужным высказывать к «королю» и «принцу» ни малейшего пренебрежения, и бойцы даже не думали отпускать шуточек на наш счет. Лишь денщик, единственный, кто видел нас связанными, однажды в Тонга-Со брякнул в наш адрес что-то нелестное, но тут же схлопотал по вывеске. Больше такого не повторялось.

Видимо, от усталости мы не сразу поняли, что хотел показать нам Жоам, а потом дошло, что он настоятельно приглашал нас в джип. Мы помотали головами, сидя задницами в воде, но Алварес подошел и тоном, не допускающим возражений, процедил:

— Вы, оба! Быстро сели в машину! Во-первых, нечего подмачивать ваш авторитет, во-вторых…

Простым солдатским языком он объяснил, что именно еще не следует подмачивать во избежание проникновения паразитов, которые особенно предпочитают представителей белой расы. Мы вняли и взгромоздились в «Мерседес», в кокпите которого накопилось порядочно воды. Сиденья тоже набрякли изрядно.

— Как ты думаешь, это надолго? — спросил меня Майк. Тон его голоса был усталым и совершенно мирным.

Я пожал плечами.

— Я впервые вижу такой страшный ливень, — сказал я. — Не знаю. Но у нас говорят, сильные бури недолго длятся…

— Это ты называешь сильной бурей? — усмехнулся проходящий рядом с машиной Жоам. — Так знай, парень, что это — не более чем обычный дождик. Но, думаю, еще несколько дней он все-таки продержится. Хорошо, если не недель.

Майк даже икнул.

— Ты же не первый раз здесь, — сказал ему я, когда Алварес отошел в сторону. — Не попадал так?

— Нет. Ровно год назад мы с Робом приезжали в Руздану. Тогда тоже был ливень, и он закончился через два дня. Но мы тогда жили в отеле. В пятизвездном по их меркам. Это значит, что сортир в номере, только не работает, а по стенам не ползают ящерицы. Правда, я сейчас думаю, что просто не понимал такого комфорта.

Майк выругался. По-русски.

— Неплохо у тебя получается, — заметил я. — Кейдж научил? Или это правда, что Дэйв говорил про какой-то там центр гипнопедии?

— Все понемногу, — ответил Новински. — У нас в Кальенте полно литовцев и поляков. Да и украинцев хватает. Бар на Джанкшен-стрит называется «Пельмень», можешь себе представить? Так что когда вечером туда набьется вся эта славянская публика, особенно молодая, поневоле ругаться научишься. Ну, а для Роба, сам знаешь, русский язык — почти родной… Был.

— Это он пристрелил Дэйва? — спросил я. И, видимо, поторопился. Не пришло время для откровений. Майк немедленно замолчал, словно моллюск захлопнул створки своей раковины.

Я не стал приставать дальше, тем более что Жоам начал что-то зычно выкрикивать. Очевидно, привал заканчивался. Командир выбрал очередную десятку «бурлаков», которые принялись впрягаться в джип, а я через силу приподнялся и стал выбираться наружу. Майк, что характерно, ни на секунду от меня не отстал. Нет, этот американец просто обязан стать моим другом. Непростой человек, может, не самый приятный тип на земле, но у него есть хороший «стержень»… Майк мне еще будет нужен. Возможно, и я понадоблюсь ему. Возможно, и он думает о том же, но считает, что дружить пока преждевременно. Возможно, он прав.