Над мутной водой звенят комары, в далеких заводях квакают лягушки, июньский день плавно перетекает в сонный вечер.

Пульс постепенно замедляется, и я окончательно обретаю контроль над ситуацией.

Подумаешь. Всего лишь посторонний парень, который решил заговорить со мной.

Странный до ужаса.

Зачем он делает это?

Я рассматриваю его — одежда вполне обычная, но что-то в облике выдает оригинальные взгляды на жизнь. Скорее всего, он бренчит на гитаре, пишет претенциозные тексты и постоянно бухает. У Паши полгруппы таких же «уникумов».

Но этот не напрягает меня — сидит напротив, блаженно улыбается своим мыслям и не достает почем зря.

— Как тебя зовут? — наконец подает голос парень.

— Влада.

— Ничего себе… — Он чересчур удивлен, но удивление не кажется наигранным. — Редкое имя.

— Папа назвал, — неожиданно выбалтываю я. — Мама на такое не способна.

Сорока улыбается и вдохновенно подхватывает:

— Моя — тоже зануда… Даже папаша смылся.

— Та же фигня. Но наш не выдержал воплей новорожденной двойни. — Мне больно так, что заходится сердце, но внезапно нарисовавшаяся перспектива выговориться манит, как освобождение, и я намеренно заговариваю о Стасе: — Мы с сестрой были двойняшками…

— А у меня никого нет… — Сорока грустнеет и умолкает, надолго уставившись в небо над другим берегом.

— Так почему ты Сорока? — прерываю обжигающую тишину, и парень отмирает:

— Э-э… Ну, так вот. Ты фильм «Ворон» смотрела?

Кажется, я что-то припоминаю и киваю:

— Да. Довольно древнее кино.

Потрясенно уставившись на меня, Сорока с обидой тянет: