— Да ладно тебе, не гони! Я б такое в жизнь не сварганил. Особенно эти вот булки.

— Хех, их из столовки принес! Я про кролика говорю, вчера целый вечер тушил.

— Ну да, вкусный кролик, — отметил я, а после громче сказал. — Хорошо здесь живется, наверное. Ходишь, где хочешь, зарплату, теперь, получаешь. Не то, что мы, как рабы…

— Эх, не скажи, — протянул Пигбор, грустно глядя в окно.

— Почему так?

— Ды вот, одиночество — сволочь.

Я чуть не рассмеялся этому выражению, ведь недавно вспоминал похожую песню. А завхоз вздохнул и продолжил:

— Свобода, всегда хорошо. Но она-то яйца не облегчает. Ходишь, как самка страуса, даже пар спустить не с кем.

— Да, друг, это проблема, — понимающее сказал я и похлопал Пигбора по плечу.

— Ну ладно, это все в прошлом. Теперь-то хоть ты мне поможешь.

— Еще как помогу! — воскликнул в ответ. — Тут одна барышня есть, у нее такой недотрах! Она офицершей работает. Приведу к тебе на кролика как-нибудь. Будете с нею… как кролики.

На этих словах я весело подмигнул, а Пигбор как-то скривился.

— Фу, бабы. Мерзость, — тут же протянул он.

— Да, брат, они не подарок! Но трахать же надо кого-то! Не друг друга ж нам долбить, в самом деле? Аха-ха, — рассмеялся, слегка толкнув Пигбора.

Но он не оценил этой шутки, а глядя мне в глаза, спросил:

— Почему?

Я отодвинулся от завхоза и на всякий случай вытер руку об полотенце. В горле предательски пересохло, в груди разлился могильный холод, как при встрече с дьявольским призраком.

— Что почему? — выдавил с огромным трудом.

— А того, почему! Мы трахаться разве не будем?

Мужик говорил так, будто… тут даже сравнения нет! Это просто трындец, причем вселенского масштаба как минимум.