— На самом деле, это был самый ужасный минет в моей жизни, вот в чем я соврал.

Черт, черт, черт! А вот это уже похоже на правду. Но как я могла? Как?! Шумно сглатываю, снова закрываю глаза, и в голове тут же мелькают красочные картинки…сифилиса. Если Алмазов действительно не врет, и я все это делала, пусть и хуже всех на свете, то заразиться я и вправду могла. Реально заразиться! И не только сифилисом. Прикладываю пальцы к своим губам и застываю, осознав, что этими самыми губами я целовала Симбу. И папу с мамой! «Хотела папе сделать приятно и выделиться среди всех детей, Полишечка?» Получи и распишись. Обо мне будут ходить легенды, когда папа с мамой обнаружат у себя твердый шанкр. Ай да молодец, заразить родителей сифилисом! Так, стоп, о чем я вообще думаю?! У меня же еще нет никакого шанкра на губах, да и на языке тоже. И не лизала я маме с папой щеки, в конце концов. Два дня всего прошло, трепонема просто не успела распространиться в ткани. Это все решаемо. Да и с чего я взяла, что у него обязательно должен быть сифилис? Хотя…Вновь поворачиваюсь к невозмутимому водителю, утыкаясь взглядом в его руки. Он неряшливый и наверняка не предохраняется. Ой, лучше бы традиционно поимел, но рот….

— О чем ты сейчас думаешь, Полина?

— Лучше вам об этом не знать.

— И все же.

— О твердом шанкре.

— О чем?!

— О сифилисе, которым вы возможно меня заразили, совершая половое непотребство с моим ртом, — перевожу взгляд на свои ладони. Черт, и руки получается тоже трогали его член!

— Половое непотребство и сифилис, ты серьезно? — не сдерживая смеха, выдает он.

— Я вам не верю, — игнорирую его вопрос. — Это просто слова. Я могу сейчас сказать, что спала с президентом, но вы же мне не поверите. Где доказательства, что я…как я вообще оказалась у вас дома?

— Пожалел тебя несчастную. Будешь продолжать так разговаривать с барменами и проснешься в следующий раз не у приличного мужчины в доме, а в борделе где-нибудь…ну скажем, в Турции или просто хорошо поношенной и выброшенной в кустах. Не факт, что живой. Это хорошо известный прием — не плевать в напиток дрянному клиенту, как думают многие, а подливать или подсыпать какую-нибудь дрянь или попросту дурь.

— Вы так просто об этом говорите? Если видели, что мне что-то подсыпали, почему не сказали?!

— Я что по твоему смотрел, что он делает с твоим бокалом? Это вывод, основанный на твоем неадекватном состоянии после, вот и все. Я смотрел на твой развратный «школьный сарафан», ну и на ноги, конечно. Плевать я хотел на твой виски. А ноги у тебя хорошенькие, — резко переводи взгляд на мои ноги, как только останавливается на светофоре.

— Мой сарафан не развратный!

— Да брось, он еле прикрывал твою задницу. А учитывая, что костюм медсестры и школьная форма — это сексуальные фантазии многих мужиков, тебя любой принял за ладненькую проститутку в столь поздний час, еще и в баре. Кстати, когда ты ушла, вошла мадам, в аналогичной «школьной форме».

А что если он действительно прав и моя одежда сродни девочки по вызову? Почему-то я об этом не задумывалась, полагая, что закрытый полностью верх, априори не может быть воспринят как проституточный наряд? Сколько открытий за один долбаный день!

— Ну и что было дальше? Как я оказалась у вас в квартире? Вернулась в бар и набросилась на вас с лозунгом «Хочу шишку»?!

— Нет. Я тебя на остановке нашел не совсем адекватную, вяло отбивающуюся от двух мужиков, настойчиво предлагающих сесть тебе к ним в машину, — я еще и на групповушку могла попасть! Во, дура…

Расстегиваю верхние пуговицы льняного платья, совершенно не заботясь о том, что подумает мой временный водитель, и, достав из сумки блокнот, начинаю обмахиваться им. Мне реально становится плохо. Душно, тошнит и очень, очень неприятные ощущения внизу живота. А еще как назло мы становимся в пробке на мосту.

— А дальше вы отвезли меня к себе домой и решили воспользоваться моей неадекватностью?