– Ты смеешься над нами? – прошипел отец. Он всегда так вытаращивает глаза, когда злится, что Родька сразу начинает дрожать. Но ее он не запугает, пока жива бабушка, пока в ней нуждается вся семья.

– Скажи этим олухам, чтоб заварили крепкий черный чай с кислыми яблоками. Сама я сегодня не встану, голова кружится. Наверно, давление. Врача мне не надо. Пусть не беспокоятся. А чай пусть Патимат заварит. Она лучше это делает, чем твоя мать. Твоя мать вообще ни на что не годится!

Девочке надо было сказать по-русски: «Черный чай с яблоками». Она сказала это по-аварски.

Патимат бросилась на кухню, а разгневанные родители удалились в свою комнату.

Бабушка посадила ее рядом и принялась заплетать косу.

– Волосы у тебя густые, цыганские, – приговаривала она, – и душа, наверное, цыганская. Когда вырастешь – беги отсюда, из этой дыры! Я уже старая, мне все равно, где сгнить, а тебя ждет счастье. Я точно знаю. Твои волосы об этом говорят и еще линии на ладошке…

– Волосы разве говорят? – удивилась девочка.

– А ты прислушайся. Всегда прислушивайся к себе!

– А вот деревья точно говорят! – по секрету , сообщила она бабушке. – У меня под окном тополь. Он хочет мне что-то сказать, а я не понимаю. Но я скоро выучу его язык! – Глупенькая! Разве можно знать все! Оставь в покое несчастное дерево.

– Старуха скрипуче рассмеялась, а потом вдруг сделалась очень серьезной. – Запомни главное, деточка, сторонись слабых и сирых. Они, что камень, привязанный к шее, тянут на дно. Держись тех, в ком чувствуешь силу, и сама будь сильной. Только такты обретешь счастье. Твоя мать – слабая. Слабее дерева под окном и оттого несчастна. Твой отец только хочет казаться сильным, но и он слабее дерева. Они слабые люди, твои родители. Они тебе ничем не смогут помочь.

– Бабушка, если я убегу из дому, тебя никто не поймет и ты останешься совсем одна.

Старая Аида притянула девочку к себе и прижалась сухими губами к ее макушке.

– Ты за бабушку не волнуйся, малюсенькая. Бабушка проживет до ста лет и помощи ни у кого не попросит. У бабушки воля – металл, а сердце-камень…

Этой ночью она не спала. Думала о бабушкиных словах. За окном шептался тополь и квакали лягушки. В спичечном коробке шевелился рогач. Родька утверждал, что у деревьев и животных нет никакого языка, что все это выдумки поэтов. Что он в этом понимает? Он даже не знает языка своей матери!

Она могла с удивительной точностью сымитировать шелест листьев, кваканье лягушек, писк комара и даже чуть слышный шелест лапок жука в коробке, но смысл этих звуков до нее не доходил. Шум ночного поезда прервал все разговоры. Железнодорожная станция находилась далеко от дома, но в их маленьком городке это было неважно. Ночью поезд влетал в каждое окно. Она любила слушать поезда, и стук колес казался ей самым красивым языком на свете. Когда-нибудь поезд умчит ее отсюда…

– Не надо меня уговаривать. Я уже купила билет на поезд и решения своего не изменю.

Люда чистила картошку, она объявила, что сегодня прощальный ужин. Марк держал на руках Андрейку, и тот пытался его оседлать. «Дядя Марк, ты – мой личный паровоз!» Майрингу ничего не оставалось, как только «тутукать» и таскать на себе малыша.

– По-моему, ты торопишься. – Роль паровоза сегодня давалась ему с трудом.

– Андрей, отстань от дяди Марка! – повысила голос Люда. – Пойди поиграй в свою комнату! Мальчик надулся, но безмолвно повиновался.

– Ты нервничаешь и вымещаешь зло на ребенке…