– Вы хотите немедленного ответа?

– Я мог бы подождать. Я – парень молодой, мне нет еще сорока. Спешить некуда, в отличие от вас.

– Что вы имеете в виду?

– Что имею в виду? – Он вдохнул полной грудью воздух и неожиданно произнес:

– Ах, какой чудный вечер! Ветерок с Балтики расслабляет мышцы! У вас, Инга, такой красивый, такой большой город, но вам некуда пойти. За дальним столиком, который ближе всех к оркестру, сидят люди Борзого. Наш уральский друг привез нынче в Питер целую банду. Его парни томятся в подъезде вашего дома. И ваш новый адрес им тоже сегодня стал известен. Борзой заявляет на вас свои права. Так они договорились с Донатасом. Чем я могу помочь в создавшейся ситуации? Во-первых, провести с вами ночь в моем гостиничном номере. Во-вторых, пойти завтра с утра в ЗАГС. Мои люди договорятся, и оформление документов пройдет без лишней волокиты. Фамилию вы можете не менять. Если захотите, можем даже обвенчаться. Здесь или у меня, в Каунасе. На жену Гедиминаса никто не посмеет поднять руку. Соглашайтесь, Инга. У вас нет другого выхода. Брак по расчету – не великое горе, особенно, когда предъявлен такой счет. Это избавило бы вас от многих проблем.

Аида оглянулась. За столиком, на который указал Гедиминас, сидели двое парней в «косухах». У них не было в руках табличек «Мы – шестерки Борзого», и оригинальное предложение литовского господина могло оказаться блефом. Почему-то все – и Мадьяр, и Нечаев, и вот теперь Гедиминас в отношении ее выбрали тактику запугивания.

Борзой, конечно, здорово подходит на роль пугала, но ведь и она – стреляная ворона.

– Предположим, я согласилась, – начала она разыгрывать привычную для себя партию, но неожиданно засмеялась. – Надо отдать должное вашей смелости. Не боитесь жениться на лесбиянке? – О! Наоборот, я нахожу это пикантным!

– Было бы еще пикантней, если бы вы оказались геем! Так вот, предположим, я согласилась. Какие вы можете дать гарантии в отношении моей матери и сестры?

– Насколько я понимаю, речь идет о вашей мачехе и о вашей сводной сестре?

Аида снова удивилась его осведомленности.

– Степень родства для меня не имеет значения. Я делю всех людей на чужих и близких. Если мать и сестра окажутся в заложниках у Борзого, я не смогу принять вашего предложения.

– Понимаю. – Гедиминас задумался. С минуту он сидел понурив голову, а потом произнес:

– С такой привязанностью к родственникам, вам будет трудно…

– …быть вашей женой? – подхватила она.

– Вы не так меня поняли. И вообще, мы теряем время. Борзой на этот раз побрезговал гостеприимством Нечаева и остановился в «Прибалтийской». Поэтому все вопросы будем решать на месте, согласны?

Она согласилась, но попросила дать ей возможность отлучиться на пару минут, чтобы предупредить своего друга, ожидающего в машине. Гедиминас ничего не имел против, только дал ей в сопровождающие двух своих молодцов. Заодно она убедилась в правдивости его слов, парни в «косухах», мирно проводившие время за столиком возле оркестра, вдруг встрепенулись, один расплачивался с официантом, а второй, казалось, считал сколько она сделает шагов, чтобы потом не ошибиться и сделать столько же. Она села в машину Майринга.

– Вы с Соней оказались правы. Он сделал мне предложение, – сообщила Аида.

– И что ты ответила?

– Пока ничего, но я в дурацком положении. В самом дурацком, какое только можно придумать!