— Ну еще ты написала слова «ТЯЖЕСТЬ» и «СПУГНУТЬ». У меня есть кое-какие догадки, но, может быть, ты сократишь время?

Виктория встала, прошла к окну и захлопнула открытую настежь створку. Солнце давно село за гору, город сиял ночными огнями, а с улицы дохнуло неожиданным холодом.

— Какой перепад температур тут, однако, днем было не меньше двадцати пяти, — поежилась она, извлекая из чемодана кофту и поспешно одеваясь.

Я уже заметил, что обогревателя, как и центрального отопления, в наших удобнейших апартаментах нет.

— Тяжесть — это Бобруйск, — сказала Виктория и замолчала.

Конечно! Прекрасное объяснение! Что тут еще добавить нашему лингвистическому Ниро Вульфу и самому ужасному педагогу в мире.

— Спонтанные речевые реакции приводят его в растерянность, — вдруг продолжила Вика, приглашая к дальнейшему обсуждению. — Скорее всего, занимался не с живыми учителями, а по книгам. Тренированная память, привык запоминать большие объемы информации. С живым общением явно проблемы. Эдакий Моцарт от программирования, но в остальном — как будто вчера родился.

— Типичный случай, — заметил я, вспомнив многих и многих своих знакомых компьютерщиков. К сожалению, ни одного миллионера среди них пока не числилось, но почти для каждого — от домашнего сидельца-фрилансера до сисадмина в какой-нибудь фирме — подходило определение, явившееся мне в результате случайной опечатки: айтишник-аутишник. Да, все мои знакомые компьютерщики ведут довольно замкнутый образ жизни и имеют специфический круг знакомств. Но Виктория тут же возразила сама себе:

— Типичный, да не типичный. При таких, мягко скажем, скромных навыках общения товарищ перебрался из Бобруйска в Канаду, организовал собственную фирму и более десяти лет остается ее бессменным директором.

— Почему Бобруйск — тяжесть? — поинтересовался я.

Вика посмотрела с удивлением и недоумением, как, наверное, взглянула бы антилопа на черепаху, если бы та предложила пробежать стометровку наперегонки.

— Он сам несколько раз это сказал. В теории номинации известен «закон двух миров». Видимый и ассоциативный. Линии сходства держатся языком «в секрете», но происхождение слов или их связи друг с другом многое открывают. Скажем, стыд происходит от студ, стужа, то есть для тех, кто говорит по-русски, ощущение стыда сравнимо с ощущением холода, пронизывающего тело. Или, например, сочетаемость с другими словами. Огонь и любовь могут вспыхивать и угасать. Взгляд и камешек можно бросить, поймать, перехватить. Мысли, как люди, могут приходить, не покидать, преследовать. Бобруйск у Паши — это гиря на ноге, тяжелая ноша и груз на душе. Грамматика чувств раскрывает эмоции, которые человек скрывает или даже не осознает. Почему-то ему тяжело вспоминать родной город, и при этом он у него постоянно всплывает. Скорее всего это не имеет отношения к делу, но не отметить я не могла.

Она помолчала и продолжила:

— А теперь самое интересное. Паша приехал из Торонто специально, чтобы встретиться с нами.

— У него тут проблемный филиал фирмы, — напомнил я, но Вика отрицательно помотала головой.

— На фирму он даже не заглянул. Не получается по времени. Судя по расписанию рейсов, он прилетел в семнадцать часов. Это был регулярный рейс, потому что на его рюкзаке наклейка на ручную кладь американских авиалиний. Пересаживался в Майами. Сейчас девятнадцать тридцать. Приехал к нам он в седьмом часу. Вчера мы ехали из аэропорта около часа, значит, он явился прямиком сюда, даже не заехал сменить испачканную одежду, хотя у него здесь есть служебная квартира. Ехать сейчас на фирму уже нет смысла, все разошлись, а завтра с утра Павел должен быть в Торонто, то есть обратно летит сегодня ночью. Вот и я спрашиваю — зачем? Он мог прекрасно обсудить все с нами по скайпу, как делали до этого, а информацию о ребятах передать по почте.

Здесь она права. Наш технологичный мир дает возможность комфортного общения на любом расстоянии, а личная встреча — это что-то сродни игре на раздевание. Если директор айтишников опасался, что его почту могут взломать, то почему не отправил данные с фейкового аккаунта? Загадка.

Вика уже достала ноутбук и вставила флешку.

У Павла действительно работала исключительно молодежь с просторов развалившегося Союза: коктейль «Затупившийся серп и проржавевший молот».

Анатоль, как он и сказал, был родом из промышленного городка Чапаевск под Самарой, который никак не ассоциировался с глуповатыми толстопузыми бородачами типа хипстер, но факт оставался фактом.