Мы прошли по дому и вскоре оказались в большом зале, одну из стен которого занимало мозаичное панно. Множество заключённых в овалы портретов было соединено линиями и снабжено подписями.

— Это генеалогическое древо нашего рода, — сказал Князь, глядя на него. — Ваша линия вот здесь, — он указал направо. — Видишь? К сожалению, ты являешься последним представителем Оболонских. И унаследуешь графский титул, если выживешь.

— Почему я не должен выжить? Убийцы моих родителей попытаются от меня избавиться? Мне казалось, вы сказали, что они…

— Да, мертвы. Но у них есть родственники, которые способны отомстить.

— Мне-то за что?

— Не тебе, Владимир. Мне. Теперь, когда ты со мной, и я стал твоим опекуном — кстати, поздравляю, ибо моё ходатайство удовлетворили — ты стал целю для наших врагов. И тебе придётся быть очень осторожным.

— Так, может, стоило оставить меня в монастыре? Хотя нет, дурацкая идея.

Князь кивнул.

— Совершенно с тобой согласен. Негоже потомку нашего рода вести подобный образ жизни. Он тебе нисколько не подходит. Думаю, мы оба в этом убедились. Как и прятаться в любом другом месте не вариант. Нужно встречать опасности лицом к лицу. И всеми силами стараться победить.

— Лучше и не скажешь. Так кто мои враги?

— Наши, Владимир. Взгляни вот сюда. Это я и мои жёны. К сожалению, я бесплоден, так что детей у меня нет.

— А наследник нужен, — понимающе сказал я.

— Именно. И поверь, ему есть, что унаследовать.

— Вы хотите меня усыновить?

— Возможно, однажды. Ничего не обещаю. Да и обстоятельства сейчас таковы, что тебе лучше пока оставаться лишь под моей опекой. Надеюсь, они изменятся.

— Что конкретно мне угрожает?

— Ты смышлёный парень. Не зря я тебя разыскал. Тебя могут попытаться убить. Любым способом. Никому не доверяй. Постарайся выжить.

— Мне что, придётся сидеть здесь?

Если да, то я лучше найду способ сбежать. Заточение меня совершенно не устраивало.

К счастью, мой собеседник отрицательно покачал головой.