– Как только мы прибудем на место, нас сразу угостят горячим шоколадом!
Сюзанна увидела удивление, мелькнувшее в их глазах. Их губы уже были не так плотно сжаты. Теперь они смотрели на директора, ожидая продолжения. Некоторые из них еще никогда не пробовали горячего шоколада. Но это простое слово давало им ощущение безопасности, особенно когда парнишка постарше, Фабьен, спросил:
– Взаправду?
– Да, Фабьен, взаправду! Давайте поторопимся, пока наш дорогой повар не выпил все сам!
– Спасибо, месье!
– Необязательно меня благодарить, никто из вас не должен этого делать. Вы здесь – мои гости. Война окончена, дети, теперь вы можете перестать взрослеть слишком быстро.
Через десять минут ходьбы они вышли из небольшого леса. Перед ними показались бетонные стены бывшего бункера. Некоторые ребята воодушевились, увидев спортивную площадку, сооруженную Симоном. Он подстриг газон очень коротко, смастерил пару ворот из старых деревянных столбов, взятых с причала. Ему даже удалось закрепить баскетбольную корзину на мачте, привезенной с континента. Но самым прекрасным творением, конечно, был сад, созданный Морисом. Он посадил в нем все, что только было можно: овощи, фруктовые деревья, пряные травы… Было чем угодить повару Виктору. И чем кормить кур и свиней, мирно гуляющих по загону неподалеку. Директор все предусмотрел. Молочные коровы, несколько ослов для прогулок по острову. Сюзанна улыбнулась при мысли, что кто-то из детей увидит этих животных впервые в жизни.
Когда они приблизились к первому строению, их окутал сладкий аромат горячего шоколада.
«Скоро ребята увидят свои комнаты, – радостно подумала воспитательница, – и будут дуть на чашки с горячим шоколадом, постепенно возвращаясь в детство…»
«На благо Вселенной».
6
Сандрина Ноябрь 1986 года
Сандрина вышла из здания вокзала в половине третьего дня и взяла такси, чтобы добраться до центра города.
Она еще долго сомневалась, прежде чем отправиться в путь. Ее бабушка ни разу не удосужилась связаться со своей единственной внучкой, поинтересоваться, как она живет, отправить ей поздравительную открытку или просто позвонить. Почему Сандрина должна была туда ехать? Что она надеялась найти на этом острове? Мать наверняка запретила бы ей эту поездку, молодая женщина была в этом уверена. Она попыталась бы ее разубедить, без устали повторяя, что прошлое нужно забыть. Но сама она была не способна последовать этому совету. У матери так и не хватило сил преодолеть гнев и отвращение, которые она испытывала к отцу Сандрины. Поэтому, какой смысл ее слушать?
Сандрина понимала, что эта поездка на остров будет последней возможностью узнать чуть больше о Сюзанне и написать в эпитафии на ее могиле что-нибудь еще, кроме слова «сумасбродка». И потом, Пьер настоятельно просил ее поехать. Он велел ей не являться в контору раньше, чем через неделю…
Серое небо равнодушно смотрело, как она бродит по улицам, а чайки провожали ее насмешливыми криками. Океан ровно гудел фоновым шумом, прячась за какофонией гула машин и обрывков разговоров. Периодически раздавалось хлопанье тросов об мачты, когда порывы ветра надували паруса прогулочных яхт. Сандрина буквально наслаждалась всеми этими звуками. С тех пор, как она переехала в тихий городок, ей не хватало шума. Не людей, а именно шума. Привыкшая к столичной суматохе, она еще никогда не бывала в месте, где интервал между проездом двух машин исчислялся бы не в секундах, а в десятках минут. Направляясь пешком в контору, она могла никого не встретить на пути, и не слышала других звуков, кроме своего дыхания. Поэтому прогулка по центру Вилле-сюр-Мер подарила ей ощущение комфорта, словно весь этот шум ее успокаивал.
После десяти минут блужданий Сандрина решила спросить дорогу. Проходившая мимо женщина показала ей на улицу, тянущуюся вдоль береговой линии, неподалеку от небольшого порта.
Несколько секунд спустя молодая женщина уже открывала дверь нотариальной конторы.
– Мадемуазель Водрье!
Жан-Батист Бегено оказался пухлым коротышкой с редкой растительностью на голове. Он пригласил ее пройти в свой кабинет с таким важным видом, словно ответственность за все прошедшие и будущие войны лежала на его плечах. Сандрина приняла его соболезнования, заметила легкое косоглазие, на которое она постаралась (тщетно) не обращать внимания, затем прошла вслед за ним в кабинет. Внутри было чисто и пахло скипидаром. Широкий книжный шкаф, заполненный тщательно выровненными папками, занимал целую стену напротив окна, выходящего на океан. На столе не было ничего лишнего. Ни семейных фотографий, ни чашки с остывшим кофе, ни разбросанных документов. Единственным, что выбивалось из общей картины, было огромное зеленое растение, стоявшее в углу прямо на полу, словно человек, который его принес, так и не смог определиться, что с ним делать. Сандрина испытала неприятное ощущение, что посетила выставочный образец дома.