Поезд, стуча колесами, едет сквозь ночь, и я читаю еще пару писем. Над некоторыми я не могу удержаться от смеха, а некоторые невозможно понять. Я засыпаю в окружении писем и чувствую себя умиротворенной.

Когда мы прибываем, пожилая дама спрашивает у меня что-то по-французски, но я только улыбаюсь в ответ. Где Оливер, когда он мне нужен? Он бы мог перевести.

Я подхожу к стоянке такси и говорю водителю название концертного зала, вероятно, жутко его переврав. Он одет в костюм и всю дорогу посматривает на меня в зеркало заднего вида. Пожалуйста, пусть он не окажется каким-нибудь извращенцем. Не может такого быть, мне дали официальную квитанцию и все такое.

На улицах много машин, но я вижу, почему Париж стал легендарным городом. Архитектура тут такая… затейливая. Украшены даже общественные туалеты. Все женщины носят шарфы и солнцезащитные очки, и даже девушка, торгующая газетами, на каблуках. Наверное, я даю таксисту слишком много чаевых, но отец всегда щедро оставляет чаевые, и я следую его примеру. К тому же, несмотря на все взгляды, он без происшествий довез меня до места.

В кассе сидит бледный человек с обильно залитыми гелем волосами и хмурым лицом. Я спрашиваю, сколько стоит билет на дневной концерт. Он смотрит на меня, не меняя выражения лица.

– На сегодня.

Он качает головой:

– Нет билетов.

Нет. Я не за тем приехала сюда, чтобы дверь закрылась перед моим носом.

– Вы уверены? Я приехала из самого Нью-Йорка… через Тоскану.

Его это не впечатляет. Ему явно наплевать. Я понимаю, что толку от него не добьешься. И я никак не могу связаться с Оливером.

– Черт!

– Merde[9], – произносит мальчик-подросток позади меня, – правильно будет merde.

– Merde. Не поможешь мне?

Он поднимает свой скейт и внимательно ждет указаний. Люди говорили, будто мама могла заставить мужчину сделать все, что угодно. Думаю, я это унаследовала. Я достаю бумажку с французским номером Дарии и показываю ему.

– Мне кажется, здесь многовато цифр. Как он набирается?

Он рад стараться. Я протягиваю ему телефон, который дал мне Ричард, но он протестующе поднимает руку и галантным жестом достает из кармана свой собственный. Он весь замотан черной изолентой, и на нем нарисован огромный красный череп. И все-таки чудесным образом мы дозваниваемся до Дарии.

– Я у «Le Concert Spirituel», – коверкаю я название. – Я приехала сюда, и эта сволочь в кассе говорит, что билетов нет, но…

– Погоди немного.

Я говорю пареньку, что вызов на удержании. Он закатывает глаза так, будто с ним такое происходит постоянно. Он начинает говорить что-то по-французски, но тут возвращается Дария.