— Ничего, — она повернулась ко мне спиной, — тебе деньги, наверное, нужны?

Ася судорожно рылась в сумочке.

— Нет, премного благодарен, не нужны, — я не понимал, что произошло?

Она хотела оскорбить меня, тыкая в разные предполагаемые болевые точки.

— Ты просто подбирался к моему отцу, — Ася плюхнулась на кровать, в глазах были слезы, но она не плакала, сдерживаясь изо всех сил. — Кто тебе звонил? Дай телефон? Я ведь запомнила, как ты после оборота спросил про лицензию, заметила, как ты дерешься.

— На, — охотно протянул ей телефон, ведь настоящего имени Эль Канте в списке всё равно не было, — и как же? — я смотрел на неё с грустью.

Как она могла не понимать, что между нами творится настоящее сумасшествие? Страсть, любовь, притяжение, от которого земля уходит из-под ног. Отец? Может, меня и интересовал в клубе альфа стаи Лунных волков, но теперь я хотел одного: быть с его дочерью.

— Так дерутся полицейские: ни одного лишнего движения. А синяки и разбитая губа? Учебный бой был? — она листала сообщения в моем телефоне, не замечая, что слезы уже потекли по щекам.

Ты — полицейский или… она прочитала, — Ришильев Игорь Николаевич! Ты — инквизитор?

— Нет, — попытался всплыть со дна я.

— Но этот Ришильев — глава инквизиторов, — всхлипнула она. — А я идиотка… а тебе надо было засланным казачком в нашу стаю попасть. Через меня решил пролезть! — она задрожала. — Я впервые пошла на поводу у желания после оборота. Дура, дура, дура! — она разорвала простыню, попавшуюся ей в руки, в мелкие клочки.

Я бросился к Асе: обнять, приласкать, успокоить, защитить, закрыть от боли, спрятать. Моя, моя девочка, моя апельсиновая, моя горькая мята.

— Не трогай меня, — она бросила мне в руки телефон, отшатнувшись от меня.

Я поймал. Она криво усмехнулась.

— Какое у тебя было задание? Говори, — скрипнув зубами, спросила Ася.

— Ты насмотрелась боевиков, — пожал я плечами, вдруг понимая, что я был у неё… первым? — Ты девственница? — выдохнул, вспоминая её улыбку в первый раз, больше похожую на гримасу боли.

— Нет, теперь уже нет, — она вытерла кулаком мокрые щеки. — Говори, зачем тебе в стаю? Лучше мне скажи, иначе…

— Что вызовешь волков? — я грустно улыбнулся, запоминая её отчаянное родное лицо с закушенной нижней губой.

— Не смейся, как начнут ногти сдирать, всё расскажешь, — прошипела она и заплакала тихонько, жалко.

— Я тебе и так всё расскажу, в городе неспокойно, стая Лунных волков, приехавшая вдруг из столицы, насторожила всех. Я должен узнать, зачем волки перебрались в провинцию, — проговорил я.