Она решила опуститься по тросу еще на пятьдесят футов. Может, ей хотя бы удастся взглянуть на затонувший корабль. А потом она начнет подниматься.

Все еще цепляясь за трос, девушка стала погружаться. Сто двадцать футов, сто тридцать, сто сорок, а потом... Что это? Что-то двигалось из глубины. Что-то поднималось к ней.

Это, должно быть. Скотт. Он осмотрел затонувший корабль, сделал снимки и уже находится на обратном пути.

Ей никогда не увидеть этот корабль. Она будет вынуждена удовлетвориться описанием Скотта — много раз повторенным, неизбежно приукрашенным. Ей придется переносить его лукавые замечания по поводу того, что «нырять на такую глубину — мужское дело, для девушек это слишком трудно».

Очень плохо, но...

То, что движется наверх, то, что отливает пурпуром, это не Скотт! Оно огромно, так огромно, что невозможно представить, что это что-то живое. Но что же это? Что это может быть...

Последним чувством Сьюзи было удивление.

Лукас посмотрел на часы: 10.59. В течение последних шестидесяти секунд им бы следовало подниматься. Если это не так, Лукасу придется узнавать по радио, где находится ближайшая декомпрессионная камера. Потому что эта парочка будет скручена, как два штопора.

То есть это произойдет в том случае, если они не отказались от задуманного и отправились на глубину. А может, они задержались на ста пятидесяти футах или около того, на том месте, откуда могли бы увидеть корабль. Это довольно часто случалось. Большие корабли, лежащие на морском дне, наводят панику на многих людей.

Так оно и есть. Должно быть так. Они добрались до середины троса и решили, что дальнейшее погружение им не по силам. Они, наверно, на глубине ста двадцати пяти — ста пятидесяти футов. И в таком случае имеют возможность задержаться еще на пять минут.

11.02.

Лукас лежал на баке, затенив глаза руками, и сосредоточенно смотрел вниз, на якорный трос, пытаясь увидеть хотя бы проблеск одного из этих элегантных костюмов для ныряния.

Он услышал какой-то шум у кормы. Господи! Идиоты всплыли не у якорного троса. Вероятно, истратили весь воздух и стремительно поднялись на поверхность. Просто повезет, если у одного из них не возникнет эмболия.

А может быть, они проводили декомпрессию на глубине десяти или двадцати футов, затем всплыли под судном. Наверняка. Это разумно.

Но почему он не видел их? Вода прозрачна, как джин.

Лукас поднялся и отправился на корму. Шум все продолжался, непонятный шум, какой-то мокрый сосущий звук.

А теперь Лукас почувствовал запах.

Аммиак. Аммиак? Здесь?

Когда рыбак пробирался вдоль стенки каюты, судно внезапно круто поднялось с правого борта.

Господи! Что это?