— В этом мире возможно все, — вставил Чародей.
— Хотела бы напомнить вам ваши же слова. Об армии, о вложении средств… но, думаю, ответ у вас приготовлен заранее, верно?
— Ваш скептицизм совершенно неуместен, Тея. — От собеседника вновь повеяло холодом и угрозой. — Я могу многое… очень многое. Солдаты, золото — все это не составит проблемы.
- У вас нет проблемы с войском, Чародей, нет проблем с золотом, вы являетесь магом и вы обо всем позаботитесь, — Тея будто рассуждала сама с собой. — Возникает резонный вопрос. Какова ваша цель? И почему вам нужна именно я?
Герцогиня понимала, что играет с огнем. Что бы там ни говорил Чародей о своем нежелании портить отношения, но стоит ей попытаться все же позвать стражу — и все будет кончено в один миг. Для нее. Фигура в кресле напротив внушала животный, идущий откуда-то из глубины души страх — и только огромным трудом ей удавалось сдерживать его, прикрываясь маской спокойствия.
Похоже, гость ожидал эти вопросы, поскольку ответил сразу, не задумываясь.
— Я не хочу делать из этого секрета. Существует один артефакт, очень древний. Сейчас он принадлежит мне по праву, но о его местонахождении почти ничего не известно. В силу ряда причин, я не могу искать его открыто. Если… когда вы станете императрицей, вы разыщете его для меня… или поможете мне его найти, что, в общем, одно и то же,это будет вашей платой в нашем договоре.
— Что это за артефакт?
— Это магический предмет, сохранившийся… еще с доэльфийских времен. Вам, поскольку вы не несете в себе Дара, он повиноваться не будет. Да, впрочем, он не будет повиноваться никому из ныне живущих магов. Мне же он необходим. С его помощью я… Скажем так, если у меня будет этот артефакт, я смогу выполнить любые ваши желания, Тея. Любые. Рассматривайте это как дополнение к договору. Любые желания и в любом количестве. Без всяких ограничений.
От внимания Теи не ускользнуло, что, говоря о времени возникновения этого пресловутого артефакта, Чародей сделал крохотную заминку. Значит, ее собеседник лжет. Вернее, если и говорит правду, то лишь ее часть. Слова о «любых желаниях» вообще нет смысла принимать всерьез, поскольку есть вещи невозможные в принципе.
— Вы не ответили на второй вопрос, Чародей. Почему я?
— Пусть не оскорбят вас, Тея, мои слова, но мне, по большому счету, все равно, с кем заключить подобный до говор.
— То есть вы хотите сказать, что если я откажусь…
— Я не буду убивать вас, если вы подумали об этом. И не потому, что я милосерден — просто это будет хорошим наказанием за… несговорчивость. Я найду другого партнера, а вы разделите участь потерпевших поражение.
— Вы не слишком самонадеянны? В конце концов, разбить дружину какого-нибудь барона или графа — это совсем не то, что сломить имперскую гвардию. Да и гвардия будет не одинока, почувствовав угрозу, император соберет под свои стяги всех вассалов…
Герцогиня вдруг поймала себя на мысли, что уже обсуждает с Чародеем детали предстоящей операции. Тея и сама не знала, откуда у нее такая уверенность, но она чувствовала, что примет это предложение. Не сможет не принять…
— К чему эти возражения? — Казалось, гостю с легко стью удается читать ее мысли. — Ваш скепсис не может меня уязвить, он вредит только вам. Мне известны пределы моих возможностей… и то, что я предлагаю, вполне в эти пределы укладывается. Впрочем, чтобы рассеять ваши сомнения, я изложу вам кое-что из моих, нет, скорее наших совместных планов. На ближайшее будущее.
Трубы герольдов вырвали герцогиню из воспоминаний. Она поежилась, хотя весеннее солнце припекало. Магистр убедил ее тогда в своей правоте. Как и наглядно продемонстрировал причину, по которой не мог, как он выразился, самостоятельно заниматься поисками своего артефакта. Ее передернуло… да, первое впечатление оказалось верным. Ее собеседник не был человеком — то есть, видимо, когда-то был им, но в данный момент он представлял собой нечто, не поддающееся описанию.
Теперь она часто называла его Советником — этот статус был дарован ему по приказу герцогини на следующий же день после памятной встречи. Он обитал в отведенных ему покоях Блед-холла, редко покидая их. Только она имела право переступать порог его апартаментов. Стража у дверей Советника предназначалась в основном для того, чтобы кто-нибудь по глупости не сунулся к нему с вопросом вроде: а не желает ли милорд Советник чего. Один из слуг, видимо, рассчитывал на мелкую монетку, но, к сожалению, юноше не хватило ума предложить свои услуги сквозь закрытую дверь… Его труп со сломанной шеей и застывшим выражением непередаваемого ужаса на лице был найден во дворе замка. И, что интересно, там, куда никак не мог попасть, скажем, будучи выброшенным из окна покоев Магистра. Поначалу никто и не связал покойника с новым Советником герцогини, но тот сам сообщил о происшедшем Тее, заметив, что следующего нахала, который сунется в его покои без зова, ждет нечто похуже сломанной шеи. К тому времени Тея уже знала, что имеется в виду.
Отзвучали трубы, старший герольд объявил бойцов и начал перечислять всем желающим его слушать, сколько и каких побед имеют гладиаторы, каким оружием они предпочитают сражаться и какое выбрали на этот раз. Все это было не слишком интересно, но того требовал определенный ритуал, к тому же продлевающий праздник — не раз случалось так, что поединок протекал буквально несколько мгновений. Такая молниеносность, конечно, ничуть не доставляла радости зрителям, рассчитывающим на красочное, эффектное зрелище.