— Будет тебе! — воскликнула Тива. — Скажи спасибо, что жива, а то куда заведёт эту змею.

— Сомнений кто это был, не возникает.

— Ну да. — согласилась женщина. — Но и так не доказать, а ещё без свёкра…

— Потом поговорим… — На душе было гадко, да и голова разболелась. Хотелось только спать.

— Да, конечно. — Мягко ответила Тива и вышла.

Ну и…паскуды.

Восстанавливалась я несколько недель — лёжа в кровати с перебинтованной головой. Рана была неглубокой, но уж больно рваной, так что щеголять мне теперь со шрамом, хотя возможно и получится свести его. Наверное, раньше у меня была бы истерика по этому поводу: «Моё лицо! Неприемлиииимо!», но сейчас я больше волновалась за Укко. Домой очень сильно переживал за меня: ходил везде со мной, читал для меня, носил мне мои лекарства и следил, всё ли я принимаю. Конечно, делал он это все в своей ворчливой манере, но даже так в сердце приятно щемило от его заботы. Ещё я строго настрого запретила ему связывать с Халвеном и его женой. Мало ли что с ним могут сделать.

Благодарностью к семье Тивы переполняла меня: Ярима и Вайкей бегали вокруг меня как наседки. Особенно часто можно было слышать от них: «Как могли? Такую хорошенькую девушку! Напали!» и «Не переживай! Ещё выпьем с тобой медовухи!». Ярима обещал от меня не отходить и впредь защищать.

Через пару дней после нападения состоялся «семейный совет»: Вайкей принял решение не выпускать меня далеко от дома до приезда старосты. Ну, я и не собиралась: наклонностей к самоубийству у себя не наблюдаю и я все ещё ходила с перебинтованной головой.

Но руки так и чесались до работы: снова хотелось шастать по лесу в поиске нужной травы, сдирать кору, а потом это все смешивать и перетирать, заваривать или сушить. Я совершенно не заметила, как полюбило травничество. Тоскливо становилось даже от запаха спирта и вида пустых склянок. Так что я слёзно выклянчила у Тивы, что меня отпустили в амбар. Главным доводом стало то, что он был не дальше 50 метров от дома и я громко кричу.

Но тогда беда шла за мной по пятам, и мое трудолюбие сыграло злую шутку. Все намёки и предупреждения судьбы прошли мимо меня: я забила на осторожность и не обратила внимания на порвавшуюся цепочку от амулета Рииг, а ведь я была научена. Только пообещала починить её позже.

В амбаре меня окутал приятный запах сена и острый аромат засушенных грибов и зелени. Это была моя стихия, которая полностью поглотила меня. Я из тех людей, которые когда что-то делают, отдают этому всего себя. Бывало, как зачитаюсь, так не слышу, что ко мне обращаются в пятый раз, а иногда могу начать что-то мастерить и очнуться только под рассвет следующего дня, забыв о делах насущных.

Так было и в этот раз. На радостях от долгой разлуки с бутылочками и ступками я нырнула в это дело с головой. Ни странные звуки рядом с амбаром, ни то, как закрыли дверь с другой стороны, не привлекли моего внимания. Только запах горящей соломы меня отрезвил.

Я подскочила для того, чтобы увидеть, как противоположная стена была полностью охвачена огнём. Он пожирал дерево и запасённое сено и угрожающе приближался ко мне. Все виделось как в замедленной съёмке: вот загорается и исчезает очередной стог, за ним медленно занимается верхняя балка. Когда раздался зловещее потрескивание сгорающей древесины до меня дошло! Пожар! Меня пытаются сжечь! Как ведьму! К черту накаркала!

Горло сжалось от ужаса и паники. Я ринулась в сторону двери и начала дёргать за ручку, почти вырывая её — заперто. В охватившем меня страхе пыталась выбить дверь. Толчок. Второй. Бесполезно, лишь выбила себе плечо.

Разум отключился, и я билась в истерике, металась как раненый зверь. Колотила по деревянным воротам, несмотря на разодранные в кровь руки. Боли тогда не было лишь животный панический страх.

«Жди беды, травница. Бойся гномов, от других монстров можно откупиться».

Боже. Боже. Боже. Спасите меня. Я визжала и кричала о помощи до хрипа, до агонии в связках. А помещение наполнялось угарным газом, забирая моё сознание. Всё. Это конец. Я медленно оседала на пол. Рыдая, на задворках своего сознания я вспомнила об амулете и замолила о чуде у Рииг. Клялась быть ей верной и принимать все её знаки. Ещё я подумала, что сгореть заживо это же ужасно больно, да?